Марта Гумилевская - Как открывали мир. Где мороз, а где жара [Из истории путешествий и открытий]

Против них объединились не только мусульманские купцы, но и христиане-венецианцы, у которых Португалия вырвала лакомый кусок, а когда речь идет о золоте, тут уж не до религиозных распрей или объединений. Этот металл — золото — по своим химическим свойствам хотя и называется благородным, но его роль в жизни людей едва ли можно назвать благородной. Там, где золото, там кровь, там измена, там подлость.

Торговля португальцев была обагрена кровью матросов, кровью мирного населения, которое только в том и было виновато, что жило на богатых и великолепных райских островах, с райской природой. Но эти мирные жители меньше всего наживались на торговле; они за свои пряности, собранные под жгучим солнцем, получали гроши. А вот правителям, собирающим пошлины, купцам — им-то эти пряности приносили громадный доход, так же как наживались на своем разбое короли Португалии, капитаны, офицеры и меньше всего матросы. А каждая экспедиция была полна угроз и опасностей.

Другу Магеллана, Франсиско Серрано, надоели эти бесконечные схватки, эта настороженность, вечная неуверенность в завтрашнем дне. Лишь только представился удобный случай, Серрано променял беспокойную жизнь моряка и солдата на тихий остров Терпате на Молукках. Местный султан воспылал к нему любовью и сделал его своим великим визирем. Скоро у Серрано появился прекрасный дом с тенистым садом, жена-малайка и славные ребятишки. Серрано был счастлив и хотел, чтобы его удачливую судьбу разделил с ним и его близкий друг Магеллан.

Но спокойная жизнь почему-то не привлекала Магеллана. У него были свои планы. Разумеется, он хотел встретиться с другом, но только прибыв к нему своим путем, еще никому не известным, трудным и опасным, и потому особенно привлекательным для исследователя, каким и был Магеллан!

Магеллан считал, что до Молукк куда удобней и ближе добираться западным путем. Собственно, то же самое хотел сделать в свое время и его великий предшественник Христофор Колумб. Колумбу даже казалось, что он достиг Зипанго и Китая и что где-то неподалеку текут воды Ганга, настолько люди не представляли себе ни истинных размеров земного шара, ни истинных очертаний материков и островов. Теперь-то мы знаем, что уверенность Колумба была величайшим заблуждением, но известно также, что многие ошибки послужили причиной великих открытий.

Колумб открыл Новый Свет, и новый материк послужил препятствием на западном пути к Молуккам.

Сам Колумб надеялся на пролив, чтобы выйти в другое море, в Индийский океан. Знал о препятствии, разумеется, и Магеллан. И другие моряки. Многие мореплаватели искали прохода из Атлантического океана в Индийский, по безуспешно.

Несколько лет тому назад Васко Нуньес Бальбоа, испанский конкистадор, — а их множество устремилось вслед за Колумбом к берегам нового материка — увидел с высоты перевала на Панамском перешейке какое-то безграничное водное пространство. Что это? Бальбоа не знал. Он назвал его Южным морем, и это все, что тогда было известно.

Магеллан знал, что-путь его будет лежать через это неведомое Южное море, оно обязательно приведет его к Островам Пряностей, только нужно найти пролив. А в том, что этот пролив существует, в этом он не сомневался. И у него были для этого основания.

Выйдя в отставку, он подолгу просиживал в секретном архиве при дворе короля, читал донесения разных капитанов, изучал карты, особенно ту, что была вычерчена немецким картографом Мартином Бехаймом, где совершенно ясно был указан пролив под 40 градусом южной широты. Он был широк и многоводен, как свидетельствовали побывавшие там моряки. Некоторые из них даже плавали по этому проливу, только не дошли до выхода в Южное море. Но Магеллан знал, что он-то уж обязательно пройдет его до конца, а оттуда будет держать курс к Островам Пряностей.

Магеллан добивается аудиенции у короля Мануэла. Король принимает его холодно. Холодно выслушивает он просьбу своего верного слуги — немного повысить ему пенсию — и отказывает ему в этом. Тогда, возможно, его величество король Португалии соблаговолит назначить его, Магеллана, опытного моряка, хорошо знающего Восток, капитаном какого-либо корабля из числа тех, что часто отплывают в Индийский океан? Но король отказывает ему и в этом, и в других его скромных просьбах. Зато Мануэл охотно соглашается отпустить Магеллана из Португалии, если тот пожелает. Мануэл считает, что Португалия легко обойдется и без Магеллана. Она решительно ничего не потеряет, если этот сумрачный человек окажется где-либо в другой стране. В этот час Мануэл и не подозревал, как сильно он об этом пожалеет, когда будет уже поздно. И король Мануэл забывает о Магеллане раньше, чем тот, прихрамывая — след от раны, полученной в бою, — окажется за пределами его замка, а там и вне его королевства.