Марта Гумилевская - Как открывали мир. Где мороз, а где жара [Из истории путешествий и открытий]

Маклаю соблазнительно было первому познакомиться с папуасскими племенами, которые еще не подвергались постороннему влиянию, вернуться как бы в каменный век и взглянуть на него собственными глазами, попробовать, что называется, «на ощупь», не по книгам и археологическим находкам.

Разумеется, он понимал, что экспедиция его опасна, по стоило рискнуть…

…27 сентября 1871 года корвет развел пары. Последние слова благодарности… Последние пожатия рук… Путешественник вместе с малайцем Боем и шведом Ульсоном покинули корабль.

С берега было видно, как матросы выбирают якорь… Мак-лай приказал Ульсону салютовать уходящему кораблю флагом, который развевался над его хижиной.

Папуасы тоже пристально наблюдали за уплывающим кораблем. Наверное, они этому радовались, иначе зачем бы им было устраивать дикие танцы?.. Но вот они случайно заметили, что на хижине Маклая развевается флаг. Это их почему-то поразило.

Папуасы мгновенно приостановили дикую пляску, потом прокричали что-то по адресу Маклая и скрылись в лесу.

Вскоре появился Туй. Он уже не казался таким добродушным, как раньше. Полный подозрительности, он стал осматриваться, шагнул к дверям хижины. Но Маклай остановил его властным жестом и словом «табу». Туй не посмел ослушаться. Он только спросил, вернется ли корвет. Маклай утвердительно кивнул головой.

На смену Тую явились папуасы из другой деревни, вооруженные луками и стрелами. Не без опаски ученый думал: что-то они собираются делать? Оказалось, что намерения у них пока самые мирные: они принесли подарки, тростник и кокосовые орехи. В ответ получили от Маклая кое-какие привлекательные мелочи и спокойно удалились.

И вот спустилась ночь, первая ночь на незнакомом берегу, полная опасностей и неожиданностей. Маклай при всем своем бесстрашии был разумно предусмотрителен. Он установил дежурства на всю ночь и первым стал дежурить сам.

Ночь была полна звуков: трещали цикады, кричали какие-то незнакомые птицы, в общем хоре различались голоса лягушек и еще каких-то неведомых обитателей леса. Но людских голосов он не слышал.

Первая ночь прошла совершенно спокойно. За ней два или три раза продолжались дежурства, а потом Маклай убедился, что занятие это бесцельно, ночью на них никто не собирался покушаться, и отменил вахты.

Жизнь потекла ровно и спокойно. На первых страницах новогвинейского дневника Маклая появились строчки: «Думать и стараться понять окружающее — отныне моя цель Чего мне больше? Море с коралловыми рифами с одной стороны и лес с тропической растительностью — с другой. Оба полны жизни, разнообразия; вдали горы с причудливыми очертаниями, над горами клубятся облака не менее фантастических форм. Я был доволен, что добрался до цели, или, вернее, до первой ступени длиннейшей лестницы, которая должна привести меня к цели».

Маклай любил одиночество и наслаждался здесь восхитительной тишиной. Он подолгу бродил по лесу, делал ежедневно, в разное время суток, метеорологические наблюдения. Вокруг было все ново и все полно интереса. Он увидел впервые громадного черного какаду с размахом крыльев в метр. Эта птица живет только на Новой Гвинее. Однажды утром он обнаружил всюду — на террасе, на столе, на перилах — грибы странной формы. Ученый ловил морских животных и рассматривал их под микроскопом. Но когда появлялись папуасы, Маклай бросал свою работу ботаника и зоолога и спешил гостям навстречу.

В один прекрасный день Маклай решил, что настала пора нанести визит в знакомую деревню Горенду. Как теперь его встретят папуасы? Некоторое время он размышлял, не взять ли с собой револьвер, но быстро отбросил эту мысль. Он приехал сюда для того, чтобы поближе познакомиться с папуасами, чтобы они не дичились его, верили ему, считали другом, а револьвер мало способствовал дружбе. Идти безоружному, разумеется, рискованно, однако если человек взялся за дело, то он должен делать его без колебаний и сомнений. Иначе какой смысл был приезжать сюда? И, вооружившись лишь записной книжкой и карандашом, Маклай отправился в путь.

Случилось так, что извилистые тропинки привели Маклая не в Горенду, а в другую, незнакомую деревню. Появление его вызвало страшный переполох. Женщины визжали, кричали, метались, стараясь спрятаться от незваного гостя. Мужчины были настроены враждебно. Кто-то угрожающе поднял копье. Мимо Маклая в опасной близости пролетели две стрелы. Встревоженные лица папуасов, казалось, говорили: «Зачем пришел этот человек? Зачем он нарушает нашу жизнь?» И Маклаю стало как-то неловко: в самом деле, зачем он пришел стеснять их?