Дмитрий Миропольский - American’ец [Жизнь и удивительные приключения авантюриста графа Фёдора Ивановича Толстого]

…а когда ей оставалась всего пара шагов до двери, голос вернулся к Фёдору Ивановичу, и он с восторгом крикнул вослед:

— Венчаться! Нынче же венчаться!

Фёдор Иванович Толстой не сдержал обещания, данного Фёдору Петровичу Толстому, и не оставил записок о своих приключениях.

К услугам любопытных современников графа были его изустные байки. Для прочих сохранились пересказы досужих сплетников, противоречивые воспоминания участников кругосветного путешествия — и слухи, слухи, бессчётные слухи, которыми во все времена кормится светское общество.

Приключения графа Толстого давно превратились в легенду. На исходе второго десятилетия двадцать первого века невозможно утверждать наверняка — где правда и где выдумка в рассказе про начало девятнадцатого. Почитай, больше двухсот лет прошло! А нынче договориться не могут даже про то, что случилось пятнадцать или тридцать лет назад и чему есть живые свидетели…

…но любителям правды никто не мешает проследить за теми, кого доводилось по молодости встречать Фёдору Ивановичу, и поинтересоваться местами, где он побывал за время кругосветного путешествия.

Финляндия — первая страна, воды которой приняли корабли Крузенштерна и Лисянского по выходе из Петербурга. Находилась она тогда под властью шведской короны. А спустя шесть лет, во время войны со шведами, гвардейскому офицеру Толстому весьма пригодилась алеутская наука. В морозную зиму 1809 года граф прошёл разведкой по льду Ботнического залива и проложил путь для трёхтысячного корпуса Барклая де Толли — к изумлению шведов, которые знали, что при замёрзшем море десант невозможен, но вдруг увидели русскую армию под стенами Стокгольма. Так благодаря Фёдору Ивановичу и его охотничьим навыкам Великое княжество Финляндское больше чем на сто лет стало частью Российской империи, а столица Финляндии переехала и с тех пор находится в Хельсинки, который прежде был маленьким провинциальным Гельсингфорсом.

Куда меньше повезло столице Дании. Через четыре года после гостеприимной встречи русской кругосветной экспедиции в Копенгаген прибыли британские войска. Ими командовал сэр Уильям Шоу Кэткарт, десятый лорд Кэткарт — бывший посол в России. Датчане отказались выдать ему свой флот, который поразил Фёдора Ивановича и русских моряков удивительным порядком. Разгневанный Кэткарт велел своей эскадре начать обстрел города, и в три сентябрьских ночи 1807 года тихий уютный Копенгаген был стёрт с лица земли четырнадцатью тысячами залпов английских кораблей. Ядра разрушили каждый третий дом, а остальные сгорели в огне пожара, вызванного военной новинкой — зажигательными ракетами Конгрива. Позже город пришлось отстроить заново.

В ту войну Юрий Фёдорович Лисянский командовал несколькими кораблями и противостоял англичанам на море. Свои записки «Путешествие вокруг света» он смог опубликовать только в 1812 году, когда сделался слаб глазами и вышел в отставку капитаном первого ранга. В России книга, изданная за собственный счет тиражом всего двести экземпляров, интереса не вызвала. Зато авторский перевод на английский язык с восторгом встретили читатели в Лондоне. Именем Лисянского названы залив, пролив, мыс, река, бухта, подводная гора, два полуострова и остров Гавайского архипелага.

Баронет Джон Борлэз Уоррен, бывший послом в Петербурге до графа Кэткарта, с дипломатической службы вернулся на военную, громил наполеоновский флот и сражался против Соединённых Штатов, где координировал все военные действия. Он дослужился до адмиральского чина, а в 1815 году снова прибыл в Петербург полномочным послом Британии.

Хитроумный лейтенант Кохун Грант со временем превратился в легенду британской разведки. В армии герцога Веллингтона, разгромившего Наполеона при Ватерлоо, Грант был уже подполковником. Для борьбы с французами он создал исключительно эффективную агентурную сеть в Испании и Португалии, а переписку вражеских офицеров читал, как собственные письма.

Протеже Резанова, бывший драгун Василий Семёнович Огонь-Догановский, процветал ещё долгие годы. Больше четверти века с ведома полиции обаятельный помещик держал подпольный игорный дом, оставаясь виртуозным шулером-бульдогом в окружении натасканных шавок. Так же, как и Фёдор Иванович Толстой, в его зубы не раз попадал Александр Сергеевич Пушкин, которому случалось проигрывать Поляку до двадцати пяти тысяч рублей.