Юрий Трусов - Золотые эполеты

— Спору нет, идея замечательна, как и все твои выдумки. Только я боюсь за твое здоровье. Ты забываешь, что с той поры, когда ты воевал с Наполеоном, мчался верхом на коне по полям сражений и догонял вражеское войско в Европе, уже минуло добрых четыре десятка лет, и теперь подобное путешествие тебе не под силу.

— Мы отправимся в комфортабельной карете, запряженной шестеркой великолепных лошадей, со всеми удобствами.

— А твоя подагра?

— Чепуха! Самое лучшее лекарство для укрепления здоровья и долголетия — это длительные путешествия.

Наталья Александровна нахмурилась. Ее не в шутку обеспокоила затея мужа. Она заботилась о его здоровье. Ведь ему уже немало лет, и хотя он совершает объезды имения верхом и держится в седле по-гусарски, но…

Затем ее лицо вдруг прояснилось. Глаза сверкнули молодым блеском.

— Знаешь что, Виктор, ведь спорить с тобой бесполезно. Ты все равно сделаешь то, что задумал.

— Конечно, дорогая, — виновато ответил муж.

— А раз так, то езжай с Богом! Только возвращайся поскорее.

Через два дня большая дорожная карета, запряженная шестеркой лошадей, выехала из ворот усадьбы Трикрат.

Основой характера Скаржинского была доброта, которую не могли заглушить ни военная служба во время Отечественной войны, ни административные обязанности хозяина огромных имений, где ему удалось завести такой же порядок, как на военной службе. В управлении имениями Виктору Петровичу неизменно сопутствовала удача. Счастлив он был и в семейной жизни. Преданно любил свою жену Наталью Александровну, и она как бы отблагодарила его, родив четверых красавцев сыновей: Константина, Григория, Виктора и Петра.

Так же деловито, по-хозяйски, как и во всем другом, распорядился Виктор Петрович и воспитанием своих детей. К каждому из них с раннего возраста были приставлены лучшие учителя и наставники. Все его четыре отпрыска получили отличное образование, которое открыло им широкую дорогу на избранном поприще.

Старший, Константин Викторович, пошел в чиновники и под конец жизни достиг звания камергера. Ему в наследство отец пожаловал богатое имение на Кавказе.

Григорий и Виктор служили в гражданских министерствах, а самый младший, родившийся в 1817 году, Пьер — так называли его в семье — избрал военную профессию. Несмотря на высокий пост и представительную фигуру, он имел хрупкое здоровье, часто болел простудами. Казалось бы военная профессия ему противопоказана, но тем не менее, увлеченный военной романтикой, он поступил в лейб-гвардейский гусарский полк его императорского величества.

Конечно, все сыновья были одинаково дороги и любимы родителями, но самый младший — Пьер-гусар, так уже получилось, стал объектом особой родительской заботы. Может быть, потому что он являлся самым младшим сыном, очень болезненным, а может, и оттого, что Пьер, несмотря на свой гусарский мундир, представительскую молодецкую фигуру и лихие манеры, являлся, что ни на есть, самым добрейшим, неприспособленным к житейским невзгодам человеком. Его удивительная деликатность, мягкость, какая-то внутренняя незащищенность делались заметными, достаточно было лишь заглянуть в его добрые большие голубые глаза.

Эту доброту и незащищенность младшего сына хорошо понимал его отец.

— Нужно, чтобы возле нашего Пьера всегда был преданный друг, умный, честный, знающий жизнь человек, вроде управляющего имением, но такой честный, чтобы он никогда не мог его подвести или предать. Настоящий благородный человек. Такой, например, каким был для нас покойный Кондрат Иванович Хурделица, — сказал как-то хозяин Трикрат своей жене.

Но где такого второго найти? Кондрат Большой неповторим ни своим благородством, ни другими свойствами. Это человек из легенды. Таких уже нет и больше не будет, — грустно склонила голову Наталья Александровна.

— Ан, есть. Есть, душа моя. Посмотри вокруг повнимательней.

Кого ты имеешь в виду? Кругом стяжатели. Хитрые плуты, которые прикидываются нашими доброжелателями, льстят, чтобы вольготнее устраивать свои мошеннические дела.

— Видишь, дорогая моя, в выборе людей я имею некоторое преимущество перед тобой… — Скаржинский усмехнулся. — Ну, скажем, как лесовод, — и, перехватив удивленный взгляд супруги, добавил: — Да, да, как лесовод!

— Я совершенно не понимаю тебя. При чем тут то, что ты лесовод? Ты просто шутишь?

— Виктор Петрович посмотрел на удивленное лицо Натальи Александровны и засмеялся: