Юрий Трусов - Золотые эполеты

— Я серьезно спрашиваю: обвенчаешься ли ты со мной, Богдана, по нашему приезде в Трикраты?

— Мне бы хотелось не в Трикратах, а в Одессе, когда мы будем проезжать через этот город.

— Это ты правильно решила. Конечно, лучше в Одессе, и не где-нибудь, а в соборе. А посаженным отцом у нас будет мой знакомый капитан-исправник.

Тут они поцеловались, не обращая внимания на строго и пристально смотрящего на них Анлюса, который подъехал к цим. Потом они сели в поданный экипаж и направились в далекий путь: через Херсон и Одессу в родные Трикраты.

Прибыв в Одессу, наши путешественники сразу направились на квартиру капитана-исправника Василия Макаровича Мартынюка. К своей радости они застали его дома. Познакомив исправника и его жену с Богданой, Кондрат объявил им, что он хочет обвенчаться с ней и не где-нибудь, а в главном соборе города. Он просил исправника посодействовать в быстром устройстве обряда венчания. А затем пригласил их на свадьбу в Трикраты.

Как обрадовались такой просьбе Василий Макарович и Полина Ермолаевна! В тусклых глазах исправника и его супруги моментально вспыхнули веселые огоньки. Были вызваны его порученцы — резвые Шонь и Шмонь, которые получили задание: раздобыть цветы и вино для новобрачных. Шонь отправился на квартиру протоиерея собора, чтобы подготовить его для совершения таинства, а Шмонь вернулся с охапкой цветов.

Все остальное было сделано сыскными исправника энергично и быстро. Венчание состоялось в полдень, при звоне колоколов, но почти в пустом соборе. Величественный протоиерей обвенчал Богдану с Кондратом и торжественно объявил их супругами. Дело было сделано, и молодые с ящиком шампанского и цветами направились в экипаже в Трикраты. Следом за ними помчались в карете исправник с супругой в сопровождении своих неизменных сыщиков.

Трикратах, в усадьбе Скаржинского, три дня продолжалось свадебное торжество.

После свадьбы счастливый и усталый Кондрат все же нашел в себе силы и мужество объявить Виктору Петровичу, что он не будет у него больше ни жить, ни работать. И попросил найти ему работу по его специальности механика на каком-нибудь предприятии Вознесенска.

Кондрат знал, что этим решением наносит удар своему благодетелю. Ведь погибала давняя мечта Скаржинского передать любимое дело всей своей жизни в надежные руки, чтобы у его сына Пьера имелся надежный помощник. Виктор Петрович понимал, что после его смерти все, что воздвигнуто им в его большом прекрасном имении, придет в запустение. Все что превратило безводную степь в цветущий оазис. И все девяносто построенных им ставков и запруд, и все плодородные поля, где он проводил свои научные эксперименты, и кормовые луга, и, наконец, лес самых редких пород деревьев, выращенный им на 500 десятинах земли… Все пойдет прахом, потому что его законные наследники, гвардейские офицеры, не только не интересуются его научными трудами, его практической деятельностью в области сельского хозяйства, селекции, но и вообще считают его увлечения земледелием чем-то низменным, не достойным аристократического духа.

Но Скаржинскому было совершенно непонятно, почему его воспитанник, на образование которого он потратил столько сил, вдруг так круто изменился и из его единомышленника, готового принять все его дела, вдруг превратился в оппонента. Непонятно было и то, почему Кондрата не привлекает уже ни заманчивый пост управляющего, ни богатство, ни могущественные связи. Он знал, что его воспитанник все это отвергает не от недомыслия. Он хорошо знал, что этот странный потомок степного рыцаря, легендарного казака Хурделицы, и сам незаурядная личность, что он по-настоящему умен, энергичен, обладает природной сметливостью… Так что же все-таки произошло с этим молодым человеком после того, как он счастливо уцелел, побывав под пулями и ядрами на бастионах Севастополя, почему так изменились его мысли, желания? В чем дело?

Виктор Петрович понял, что Кондрата ему не переубедить. И хотя он вызывал у него своим необъяснимым упрямством самую искреннюю досаду, хозяин Трикрат преодолел свое раздражение и помог ему. Он порекомендовал соседнему помещику, владельцу нового маслозавода, принять Кондрата на должность механика, а также оборудовал ему на окраине Вознесенска пригожий домик, во дворе которого вырыли глубокую, чистую криницу, построили службы, конюшню, погреба, сараи. Посадили яблоневый и вишневый сад, вспахали землю под огород, даже соломенную крышу домика сменили на манер немцев-колонистов на черепичную. Причем все это он преподнес молодоженам как подарок от чистого сердца. В то же время Виктор Петрович был очень грустен, хотя в его душе еще таилась надежда, что со временем Кондрат одумается и опять приедет к нему в усадьбу.