Галым Сейтназаров - Сквозь бурю

— Ну, как дела? Много птенцов нашли? Где ты был так поздно? Где твои товарищи, где лодка?

Видя, что Нагым как-то растерянно молчит, старик забеспокоился, почуяв неладное.

— Говори, что случилось, — требовательно и громко сказал он.

— Дедушка, — торопливо и сбивчиво заговорил Нагым, — лодка цела, все в порядке… — Мальчик глубоко перевел дыхание. — Мы нашли раненого человека… Он без сознания, а Сейтимбет…

— Постой-постой, — прервал его Айдос, — какой человек? Кто ранен? Где он?

— Здесь, дедушка. Мы втроем перенесли его из лодки к нашему дому.

Айдос стремительно поднялся:

— Здесь? Так чего же мы стоим? Надо внести его в дом. Нурбике, приготовь чаю и горячей воды.

Вместе с Нагымом он вышел, и вскоре при помощи мальчиков незнакомца внесли в дом.

Сейтимбет и Кутлымурат собрались уходить. Айдос предупредил их, чтобы никому не говорили о раненом. Ребята пообещали.

Далеко за полночь в доме Айдоса горел огонь. Старик вместе с женой и Нагымом промыли и перевязали раны незнакомца, который все не приходил в сознание, стонал, метался и бредил. Нурбике терпеливо и осторожно понемножку вливала ему в рот теплый крепкий чай. Когда раненый наконец перестал бредить и успокоился, Айдос и Нурбике забылись коротким сном. Утомленный событиями беспокойного дня, Нагым крепко заснул.

На горизонте уже обозначалась первая, тончайшая ниточка рассвета.

Трое суток пробыл незнакомец на попечении Айдоса и Нурбике. Ножевые раны на его теле слегка затянулись, он поправлялся.

Теперь после работы то Айдос, то Нурбике, то Нагым, а иногда все вместе они садились у края кошмы, на которой лежал раненый, и слушали его рассказы о жизни, об удивительных переменах, происходивших в северном городе Петрограде, в Москве и в их родном Туркестане.

Звали его Айтбай. Он был сиротой, мать и отец умерли от голода, как и многие, многие тысячи других, потому что никто им помощи не оказывал, не спасал от голодной смерти. Каким чудом уцелел трехлетний Айтбай, он и сам не знает. Вырос он в Ходжейли. С детства батрачил у богатого бая, пас его огромные стада вместе с другими, взрослыми пастухами. Ничего не видел и не знал он, кроме скота и бескрайних степей. Только еду и какие-то рваные обноски вместо одежды давал ему бай за работу. Лето сменялось зимой много раз, пока он вырос и стал взрослым парнем, сильным, закаленным, выносливым в жару и холод.

Но вот началась в его жизни полоса больших и важных перемен. Его призвали служить в армию. Уехал он из родной Каракалпакии в далекий город Москву, жил там в казармах почти два года. Здесь он и встретился с людьми, которые принесли свет знания в его жизнь. Это были солдаты-большевики, и первым из них был друг Григорий Рожко, научивший Айтбая читать. Большевики обучили его не только грамоте. Они рассказали, как нужно бороться против богачей, как добиваться свободы и достойной человеческой жизни для бедных, для трудового человека. Вместе с этими солдатами в Москве он боролся против капиталистов, против царских генералов и офицеров, за власть рабочих и крестьян, за Советскую власть.

Когда в 1917 году Советы победили, Айтбая, вместе с другими товарищами-большевиками, правительство направило в Хиву, в Нукус, а потом в Муйнак устанавливать Советскую власть в Каракалпакии.

Как большевика Айтбая прислали на родину, чтобы он здесь, зная язык каракалпаков, обычаи и нравы народа, организовал бедноту и всех трудящихся для борьбы против баев, ишанов и басмачей [5] БасмачИ — бандиты, контрреволюционеры из числа баев и мусульманского духовенства, которые вместе с белогвардейцами боролись против Советской власти. .

— Надо с ними навсегда покончить, — говорил Айтбай, — иначе нам не сохранить сильное и прочное Советское государство.

По поручению ревкома Айтбай направлялся в Акдарью для того, чтобы создать волостной Совет из рабочих, дехкан, пастухов и рыбаков. Но случилось так, что по дороге, в море, на него напали бандиты-басмачи и увезли с собой.

— Я думал, что они меня убьют, — продолжал Айтбай, — и был готов к этому. Но, как видите, жив остался. Басмачи не могли договориться между собой, что со мной делать. Одни кричали: «Убить его и бросить в море!», другие настаивали на том, чтобы пытками заставить меня отказаться от моих убеждений, от борьбы за Советскую власть. Верх взяли третьи. Эти сказали: изувечить меня и бросить в море в разбитой лодке. Если доберусь до берега, пусть все видят, что ждет тех, кто перестает повиноваться власти старых хозяев — ишанов и баев. Вот так и получилось, что меня, безоружного, бандиты изрезали ножами, а затем бросили в старую, полуразвалившуюся лодку и оттолкнули ее от парусника. Почти сутки носило меня по волнам в море. Я истекал кровью, обессиленный, много раз терял сознание. Помню только, что изо всех сил держался за борт лодки и все же надеялся, что волны прибьют меня к берегу, а там найдутся добрые люди, которые мне помогут. Ну, а что было дальше, это вы знаете лучше, чем я.