Стивен Прессфилд - Александр Великий. Дорога славы

— Ну, а вообще-то, — подаёт реплику Кратер, — получилось не так уж плохо.

Он имеет в виду казни.

Не плохо?

— По-моему, толпа осталась довольна представлением.

— Ну и ладно, дело сделано. Те двое, за которыми ты посылал, находятся снаружи.

Мы выходим из-под навеса. Впечатление такое, будто залезли в печь.

Два молодых командира поджидают, сидя верхом. У обоих самый низкий командный чин, но зато ни тому, ни другому пока не предъявлялось никаких обвинений. Теламон привёл их ко мне по моему приказу.

Я смотрю на них, надеясь, что у них хватит крепости духа справиться с новым поручением. Младший из них родом из Пеллы, из Старой Македонии, старший из Антемоса, что в новых провинциях. Мы едем вдоль береговой насыпи. Я намереваюсь устроить этим молодцам испытание.

Этого молодого человека я знаю. Его зовут Ариббас. Отец и брат этого Ариббаса, прозванного товарищами Вороной, оба командиры царских телохранителей, пали при Гавгамелах, а ещё двое родных братьев и один двоюродный, все закалённые, не раз награждённые ветераны, продолжали нести службу. Сам Ворона с четырнадцати до восемнадцати лет служил мальчиком свиты при моём шатре, он умеет читать и писать и в своём лёгком весе считается лучшим борцом в лагере. Матиас постарше, ему около тридцати. Этот служака, из тех, кого в войсках называют «мулами», происходит из обедневшей знати присоединённого нами Херсонеса. У него есть женщина, изумительная красавица из Бактрии, оставившая свой народ и последовавшая за ним: мне говорили, что как раз она-то и питает его амбиции. Оба отличаются изрядным рвением, оба храбры и находчивы.

Я указываю на вражеские укрепления за рекой и интересуюсь у Матиаса, как бы он построил атаку.

Ширина реки более полутора тысяч локтей. Она слишком глубока для форсирования вброд, а преодолеть её вплавь трудно из-за слишком сильного течения. Значит, брать эту преграду придётся на лодках и плотах. Приблизившись на пару сотен локтей, мы окажемся под обстрелом лучников вражеских башен, последние сто локтей нас будут буквально засыпать стрелами, а одолев это расстояние, мы уткнёмся в берег. Обрывистый, глинистый берег в пять локтей высотой, вдоль которого тянется вдвое более высокий вал, утыканный кольями и шипами. Длина этого вала составляет тридцать стадиев. Ну а позади вала нас дожидается царь Пор со своими боевыми слонами и индийскими «кшатриями», принадлежащими к воинской касте, а потому обучающимися боевым искусствам с раннего детства. Они славятся как лучшие в мире стрелки из лука. А всего у Пора сто тысяч человек.

Младший командир поворачивается, чтобы встретить мой взгляд.

— Что ты хочешь узнать, царь? Как поступил бы я, будучи на твоём месте, или как бы действовал самостоятельно?

Теламона такая дерзость смешит. Я закусываю губу и спрашиваю проверяемого, в чём разница.

— Разница в том, — отвечает он, — что, будь во главе войска я, оно всё равно не смогло бы форсировать реку на виду у столь сильного и готового к атаке противника. Никакой план тут бы не помог. Но если войска поведёшь ты, они одолеют все преграды с лёгкостью, хотя наши бойцы устали, оголодали и пообносились.

— Почему? — интересуюсь я.

— Зная, что твой взгляд обращён на них, все воины будут соперничать друг с другом в доблести, стремясь заслужить твоё одобрение, значащее для них больше жизни. Кроме того, царь, ты, сражаясь в первых рядах, будешь личным примером побуждать каждого превзойти себя. Любой будет стыдиться именовать себя воином Александра, не доказав себе и товарищам, что он достоин такой чести.

Матиас умолкает, после чего Кратер громко фыркает и говорит, что странно слышать столь неприкрытую лесть от командира, принадлежащего к подразделению, склонному к своеволию, а по последним слухам, даже к мятежу.

Молодой человек хотя и почтительно, но с жаром возражает ему. Это естественно, ни один воин не останется равнодушным к упрёкам в адрес его товарищей.

— К чему бы мы там ни были склонны, — говорит он, — царь всегда ставил перед нами самые трудные задачи, и мы всегда выполняли их, не щадя жизни. Или, может быть, тебе известны случаи, когда дело обстояло иначе?

В этом чувствуется dynamis, что не может не радовать.

Теперь я обращаюсь с тем же вопросом к другому молодому воину. К Ариббасу по прозвищу Ворона.

— Во-первых, — отвечает он, — прежде, чем бросать армию в рискованную атаку, я бы испробовал мирные средства. Говорят, будто этот раджа, Пор, человек сметливый и практичный. Почему бы не попробовать с ним договориться?