Дэвид Кертцер - Похищение Эдгардо Мортары

Анна Факкини начала работать в доме Мортара, когда Анна Моризи все еще жила там. В ту пору она приходила только в дневное время. Когда Моризи наконец ушла, ее на два месяца заменила ее невестка Ассунта Буонджованни, и как раз с появлением Ассунты в доме Марианна Мортара узнала, что Нина — воровка.

Факкини и сама не раз заставала Моризи за воровством. «Она не раз просила меня, — свидетельствовала она, — помочь ей украсть вино из погреба Мортара». Но однажды, когда вскоре после ухода Нины Ассунта стирала белье, Анна Факкини вдруг обнаружила в точности такую пару носков, какая была у нее самой. Она сказала об этом синьоре Мортара, а потом показала ей ту пару. Оказалось, что эти носки когда-то были украдены у самой синьоры. Когда хозяйка спросила Ассунту, откуда у нее взялись эти носки, та ответила, что, прежде чем поступить в услужение к Мортара, она недолгое время жила у Нины Моризи. И вот, собирая вещи, чтобы уже переселиться в дом новых хозяев, Ассунта по ошибке приняла носки Нины за свои собственные и принесла их с собой. Синьора Мортара сообщила служанкам, что у нее пропадала не только эта пара носков, но еще и разные другие предметы нижнего белья. Тогда-то до нее и дошло, что все эти вещи украла Нина.

Дальше Факкини рассказала о других проделках, какими славилась Нина: о ее шашнях с австрийскими военными. Тут Моризи очень на руку было то, что некоторые австрийские офицеры жили в соседней квартире, примыкавшей к квартире Мортара. Привычка тайком водить к себе военных (в которой заподозрила ее позднее новая хозяйка, а потому прокралась вверх по лестнице над лавкой и поймала служанку с поличным) появилась у Моризи еще в ту пору, когда она работала у супругов Мортара. Факкини рассказывала, что несколько раз видела, как Нина приводит австрийцев в квартиру хозяев, когда сами Мортара находились в другой части квартиры или куда-нибудь отлучались из дома. «Я много раз уговаривала ее быть поскромнее, вести себя не так безрассудно и нагло, чтобы не позориться самой и не злить Мортара».

Но самые откровенные описания распутного поведения Нины оставили две женщины постарше.

Розальба Панкальди (которую друзья называли Розиной), 44-летняя хозяйка кафе рядом с местной приходской церковью, засвидетельствовала, что знает Нину Моризи уже несколько лет, потому что раньше жила вместе с мужем и тремя детьми прямо над семьей Мортара, а переехала оттуда только несколько месяцев назад. Она рассказала, что рядом с Мортара жило семейство Фоскини, сдававшее комнату австрийским офицерам, и эта комната примыкала непосредственно к жилью Мортара. Она часто видела, как Анна заигрывает с австрийцами, и сама слышала, что одним флиртом дело не ограничивается.

«Однажды утром, — рассказывала женщина, — офицер по имени Пайя, или Паолино, привел Моризи к себе в комнату, и через некоторое время она вышла оттуда и крикнула (она всегда обычно кричала): „Ну и е…ля у меня была, синьора Розина, ну и е…ля!“ — и закрыла лицо руками».

Розина продолжала: «Я припоминаю, хоть теперь уже и смутно, что одна из моих тогдашних служанок, ее звали Елена, рассказывала мне, что своими глазами видела эту парочку в той самой комнате. Но я уже не помню, как она их видела — через замочную скважину или еще как-то». Как бы то ни было, продолжала она, «после того случая с Моризи, когда она меня встречала, то опять повторяла ту же фразу — „Ну и е…ля у меня была!“ — и при этом смеялась и подмигивала мне».

Но и это было еще не все. Панкальди поведала, что другая ее служанка, Мария, рассказывала, что как-то ночью выглянула с террасы и увидела, как Нина «впускает в квартиру Мортара каких-то немецких офицеров… Они перебирались со своей террасы к ней в окно. Я уже не помню, перекидывали они туда доску или просто перепрыгивали». Синьора Панкальди завершила свое свидетельство, нанеся последний удар по доброму имени Анны Моризи (если от него еще что-нибудь осталось): «Я знаю, что у этой Моризи всегда была дурная слава из-за шашней с немецкими офицерами, а еще она давала им погладить свою грудь, когда они стояли у окна той террасы, о которой я уже упоминала».

Чтобы эти показания не сочли порождением распутного женского воображения, семья Мортара привела еще одну — последнюю — свидетельницу, чтобы их подтвердить. Пятидесятилетняя Джельтруде Фоскини, которая жила вместе с мужем и жильцами-австрийцами в квартире по соседству от семьи Мортара, рассказала примерно то же самое, что уже рассказывала ее бывшая соседка сверху, — в том числе и о том, что Нина по ночам впускала через террасу военных в квартиру своих хозяев, и о ее тайных визитах к военным.