Станислав Жидков - Римский трибун [Историческая повесть]

— Спасибо, неплохо! Брат передал, чтобы я привел сюда нашего законника.

— Очень рад! — Поэт внимательно посмотрел на Колу. — Прочитал вчера ваш труд. Работа интересная. Но пока все спят, надо выбраться отсюда.

Петрарка с улыбкой кивнул гостям и, попросив привратника открыть садовую калитку, повел их в сторону колонны Траяна. Вскоре они вышли на широкую площадь. Остовы величественных зданий, десятки мраморных колонн и разбитых скульптур напоминали еще здесь о былом могуществе империи.

В центре площади стояла знаменитая тридцатиметровая колонна из крупных блоков греческого мрамора. Над ней виднелась огромная статуя Траяна. По массивному стволу колонны развертывалось спиралью вверх двадцать четыре витка двухсотметрового резного фриза с волнистыми краями. Около двух с половиной тысяч фигур барельефа представляли различные эпизоды двух дакских войн. Батальные сцены перемежались с мирными картинами и с изображениями жертвоприношений богам, в честь удачных походов, присоединивших к империи новую цветущую провинцию. Внутри колонны помещалась винтовая лестница, ведущая на капитель. Кубическое каменное основание с дверью украшали изображения трофейного оружия варваров. Там под мраморной плитой находилась урна с прахом императора Траяна.

— Какое величественное надгробье! Да и вся площадь, — рассматривая барельеф, сказал Петрарка. — Древние знали цену славы.

— Здесь был когда-то самый большой из римских форумов, — отозвался Чекко. — Чтобы построить его, Траян приказал снести каменный туфовый холм между Капитолием и Квириналом. Говорят, он был выше колонны.

— Срыть холм чужими руками не трудно, — тихо заметил Кола. — Многие ставили себе памятники при жизни, не надеясь, что о них вспомнят после смерти.

— Дело не в одном тщеславии, — покачал головой художник. — Грандиозные сооружения укрепляли в римлянах веру в свои силы. Она-то и делала их непобедимыми.

— Где теперь та вера! — с горечью произнес молодой человек. — Если бы удалось воскресить ее в народе!

— Что бы тогда? — с интересом взглянув на молодого человека, спросил Петрарка.

— Тогда можно было бы возродить великую республику.

Поэт положил руку на плечо Колы ди Риенцо:

— Я рад, что встретил человека, разделяющего мои мысли. Видеть родину свободной и единой — мечта всех истинных патриотов. Но боюсь, что осуществить это труднее, чем ты думаешь.

— И все же мы должны начать эту борьбу, — твердо сказал Кола.

— Еда, и сон, и образ жизни праздный — вот добродетели людской вся суть, — задумчиво продекламировал Петрарка. Он помолчал и с улыбкой добавил: — Ваш труден и опасен путь, друзья мои! Но тем прошу я боле — нс покидайте дела в тяжкой доле.

Беседуя, поэт и его спутники двинулись дальше.

Маленькая старая харчевня на берегу Тибра с утра до вечера была полна народа. С тех пор как Кола ди Риенцо стал нотарием и начал выступать в защиту прав тех, кто страдал от произвола знати, многие шли сюда за помощью и советом.

В этот день здесь было особенно людно. Горожане горячо обсуждали последние новости. Известие о смерти Бенедикта XII и избрании нового папы Климента VI пробудило большие надежды. Городская камера и сенат отправили в Авиньон посольство с просьбой перенести римские юбилейные торжества, предстоящие в 1400 году, на 1350 год. Согласие папского двора сулило в близком будущем немалые выгоды.

— Клянусь святой пасхой, это было бы здорово! — грохнул кулаком по столу подвыпивший столяр Паоло Буффа. — На такой праздник повалят толпы паломников. Придется много строить: приводить в порядок церкви, часовни. У нас снова будет полно работы.

— Дела тогда всем хватит, — кивнул могучего сложения кривоглазый кузнец дель Веккио. — А то сидим впроголодь, без заказов.

— Пока тут грызутся синьоры, папа вряд ли вернется в Рим, — выразил сомнение его сосед, торговец зеленью, рассудительный Кафарелло.

— Богомольцев сюда не заманишь, — разнося кружки с дешевым вином, согласился с ним Бернардо. — На Аппиевой дороге вчера опять купцов ограбили. Округа кишит разбойниками.

— И в городе их не меньше. На нашу харчевню уже трижды нападали, — помогая брату, отозвалась из кухни Ирена. — По ночам мы как в осажденной крепости.

— Это, верно, люди Мартино ди Порто. У барона с вашим Колой старые счеты, — заметил торговец зеленью.

— Кто их разберет в темноте, — вздохнул Бернардо. — В последний раз мы с братом еле отбились. Хорошо еще, в доме были постояльцы и соседи вовремя подоспели.