Станислав Жидков - Римский трибун [Историческая повесть]

— Не больно? — встретив его взгляд, улыбнулась Нина. — Вы терпеливы. Через два дня смените повязку. Если зайдете к нам, я охотно сделаю это сама.

— Обязательно зайду, — пообещал Кола. — Тем более, мы почти соседи.

— Разве вы здешний? Я вас прежде не видела.

— Я много лет провел в деревне у родственника, а тут живут мои братья и сестра.

— Где же ваш дом?

— На той стороне. В квартале делла Регола, на углу между Иудейским храмом и мостом Кваттро Капп.

— Там таверна Лоренцо Габрини. Его недавно похоронили на францисканском кладбище.

— Это мой отец, — печально опустил голову юноша.

— Так ты сын трактирщика Риенцо! — воскликнул Чекко. — Хороший был человек, не боялся говорить правду. Потому-то его и не любили те, кто правит городом.

— Не знаете, как умер мой отец? — тихо спросил Кола.

— Говорят, тело Лоренцо нашли за мостом у мельницы. Кто его убил, неизвестно.

— В последнее время у нас невесть что творится, — накрывая на стол, сказала жена художника. — Ночью на улице лучше не появляйся. На каждом шагу убийства и грабежи. Даже днем небезопасно. Вчера у рынка опять была схватка между людьми Колонна и Орсини.

— Ни ремесленникам, ни торговому люду нет жизни, — вздохнул нотарий. — Зато знать чувствует себя прекрасно. Сидят себе в укрепленных палаццо и творят, что вздумают.

— Однако мы заболтались, угощаем гостя разговорами, — спохватился хозяин. Он взял молодого человека под руку и повел к столу. — Кстати, из каких ты мест возвращаешься?

— Я жил у деда, недалеко от Ананьи, — ответил Кола. — Помогал по хозяйству.

— Давно ты у него?

— Лет с девяти, как умерла мать. Нас, ребят, было четверо. Меня как старшего отец отправил в деревню. Два брата и сестра с ним остались.

— И с тех пор вы здесь не были? — спросила Нина.

— Года три назад мы приезжали сюда с дедом на пасху. А отец к нам часто наведывался. Привозил деньги францисканцу, что обучал меня грамоте.

— Оказывается, ты ученый, — улыбнулся нотарий. — Чему же учил тебя монах?

— Я умею читать по-латыни, знаю Ветхий и Новый завет, помню наизусть многие псалмы. Фра Томмазо говорил, что я мог бы сдать экзамен за семинарию.

— Ну, а кроме священного писания?

— Еще он обучал меня счету и риторике. Только арифметика мне плохо давалась, я больше любил читать книги. Жаль, их там было мало.

— Ты можешь пользоваться нашими книгами. Заходи в любое время. Нина тоже любительница чтения. — Старик потрепал дочь по волосам. — Она тебе все покажет.

— Мой брат уже много лет собирает старинные рукописи и редкие произведения. А я их привожу в порядок, — пояснил Чекко. — У нас в доме немало интересного.

— Недавно отца пригласили в университет читать курс по древнеримскому праву, — с гордостью произнесла девушка. — Он знает много языков.

— Если хочешь, приходи на мои лекции, — заканчивая ужин, сказал хозяин. — Будешь хорошо заниматься, станешь, как я, нотарием.

— Учиться-то я очень хочу, — задумчиво произнес Кола. — Только ведь мне придется теперь работать за отца. А хлопот с таверной сами знаете сколько.

— Во всяком случае, в любом деле рассчитывай на нас, — допивая свое вино и поднимаясь из-за стола, сказал Чекко Манчини. — Мы с братом ничего для тебя не пожалеем. Сегодня ты спас нашу семью от большой беды.

Поблагодарив новых знакомых и пообещав на следующий день навестить их, юноша простился и пошел к дому отца в квартал делла Регола.

Легкая крытая повозка, запряженная четверкой белых лошадей, подъехала к центральному портику огромного дворца-крепости. Дворец принадлежал Колонна, самым могущественным из римских баронов. Отряд всадников, следовавший за повозкой, остановился неподалеку. Капитан кавалеристов, спрыгнув с коня, откинул подножку и помог сойти на землю высокому, слегка сутулящемуся человеку в красной кардинальской мантии.

Дворцовые слуги распахнули массивную, обитую бронзой, дверь. Разминая затекшие в пути ноги, кардинал с улыбкой посматривал вокруг. Навстречу уже спешил могучий чернобородый рыцарь в короткой кольчуге, с широким кинжалом у пояса.

— Монсиньор Джованни — брат наш! Наконец-то выбрался из своего Авиньона. — Бородач заключил гостя в крепкие объятья.

— Потише, Стефано, не поломай ребра, — со смехом отозвался прелат. — Как вы тут? Где отец?

— Ждет наверху. Мы все рады твоему приезду. С тех пор как пришло письмо, каждый день о тебе говорим. Что там нового при дворе его святейшества?