Владимир Коломиец - Терское казачество. Вспомним, братцы, про былое

Обсудив еще и еще раз различные варианты боя, Бебутов отдал приказ о наступлении.

19 ноября, после непродолжительного артиллерийского обстрела, Александропольский отряд начал наступление против сильно укрепленной турецкой позиции. Решительное наступление гренадерской бригады и смелые действия казачьей конницы были настолько решительны и дерзки, что Ахмед-паша сказал окружающей его свите: «Русские или с ума сошли, или упились своею поганою водкой!». Он махнул платком, и многотысячная конница ринулась на девять сотен линейцев, прикрывающих правый фланг. Несколько минут шла невообразимая свалка, в которой ржали кони, взлетала густая пыль, слышались хриплые крики, удары, вопли и брань.

– Казаки! Держись! – прокричал полковник Камков и кинулся с резервом на наседающих турок. Кони без всадников носились по полю, а треск сабель, орудийные залпы и крики людей тонули в общем невообразимом хаосе.

– Братцы, дадим жару басурманам! – кричал в пылу боя полковник Евсеев, и шесть сотен казаков лавой врезались во вражеский фланг.

– Молодцы, терцы! – только и успел прокричать Бебутов, как казаки были смяты. Они повернули коней и, миновав выдвинутые во фланг пехотные батальоны, ринулись в тыл.

– Аллах дает нам победу. Судьба опять благосклонна к нам, – воскликнул наблюдавший за боем Ахмед-паша. Туча турецкой конницы, вопя и размахивая саблями, неслась за казаками.

В это время лихой есаул Ковалев, выехав наперерез туркам, в 50 метрах установил свою батарею и, не отстегивая орудий, несколько раз осыпал картечью не ожидавшего ничего подобного неприятеля. Передние кони разом остановились, но их сшибали задние всадники. Пехотные роты, свернувшись в каре, тоже дали залп по туркам. В ту же минуту вновь ударила картечью казачья батарея, и вся масса турецкой кавалерии повернула назад. Линейцы кинулись в шашки, за ними пошли нижегородцы, – и весь правый фланг с частью центра турецкого расположения был смят и опрокинут. Турки были быстро разбиты, потеряв лагерь, весь обоз, 24 орудия и около шести тысяч человек. Последствия Баш-Кадыкларской победы были громадны.

Турция, понеся огромные материальные потери и моральный урон, в этот год до весны следующего года каких-либо значительных боевых действий не предпринимала, что дало возможность усилить наши войска и перегруппироваться.

Однако победа под Баш-Кадыкларом особо не прозвучала тогда в России, ибо за день до этого – 18 ноября произошло крупное морское сражение черноморской эскадры с турецким флотом при Синопе, закончившееся нашей победой и затмившее все события того времени. Царю нужны были громкие победы, а истребление турецкого флота в Синопе являлось таковым. Поэтому реакция в Петербурге на победу была выше всех похвал. И царя, и министров, потерявших всякую ориентацию в отношениях с западными державами и хорошо не представляющих себе дальнейшего хода войны, эта победа приободрила, обнадежила в успехе опрометчиво начатой кампании. Считая Меншикова своим главным доверенным лицом в Крыму, царь отнес эту победу к его заслугам.

– До какой степени я обрадован был радостной вестью славного Синопского сражения, – писал он князю, – не могу довольно тебе выразить, любезный Меншиков!

Не менее восторженно писал светлейшему и военный министр князь Долгоруков:

– Вы не можете себе представить счастья, которое все испытали в Петербурге по получении известия о блестящем Синопском деле. Это поистине замечательный подвиг!

А произошло это так.

Перевезя из Севастополя на Кавказ 13-го пехотную дивизию, Черноморский флот снова собрался на Севастопольском рейде. 5 октября Нахимов получает предписание из штаба выйти с эскадрой, состоящей из кораблей «Ягудиил», «Храбрый», «Чесма», «Императрица Мария», трех фрегатов, двух бригов и одного парохода, крейсерство [6]между Анатолией и Крымом.

Не успел Нахимов выйти в крейсерство, как Меншиков получил известие о том, что турки предполагают 9 октября начать военные действия. Стало известно и то, что из Константинополя усиленно перевозятся в Батум войска и орудия. По эскадре был отдан приказ, чтобы по выходу в море все орудия были заряжены ядрами, приготовлены ударные трубки, ружейные патроны и абордажное [7]оружие.

А 26 октября Меншиков сообщает, что турки переправились на левый берег Дуная, где стояли войска Горчакова, и заняли город Калафат.

– Следовательно, – прочитал Нахимов в предписании, – войну должно почитать действительно начавшеюся.