Алексей Иванов - Тобол. Мало избранных [litres]

– Вдругорядь на контайшу намылился? – спросил Чередов у Вани. – Не возьмут тебя! Ты ещё свои дырки не заштопал. Только обузой будешь.

– Без тебя разберусь, – хмуро ответил Ваня, вылезая из саней.

Он сбросил тулуп, чтобы предстать перед командиром в камзоле.

Майор Лихарев оказался здесь же, на дворе. Озабоченный, он торопливо проходил мимо по делам, и Ваня окликнул его:

– Господин майор! Я поручик Демарин. Дозвольте обратиться!

Лихарев остановился.

– Записан у майора Шторбена в гарнизонный реестр, ныне значусь на излечении, – отрапортовал Ваня. – Но полагаю себя окрепшим для службы и прошу вас взять меня в ваш деташемент.

– Чем вы меня заинтересуете? – сухо полюбопытствовал Лихарев.

– Состоял под началом полковника Бухгольца, полтора года провёл в плену, изучил степняков, – сказал Ваня. – Я буду полезен, господин майор.

Лихарев посмотрел на Ваню, потом на Ремезова, потом снова на Ваню.

– А этот упрямец вам кто? – почему-то спросил майор.

– Э-э… – Ваня замешкался, растерявшись. – Я… Дочь господина Ремезова – моя невеста. Но сие обстоятельство не препятствие для похода.

– А для вашего участия – препятствие, – холодно сказал Лихарев. – Я не возьму офицера, коему не могу довериться. Не утруждайте себя надеждою, господин поручик. Желаю здравия!

Лихарев развернулся и твёрдо пошагал прочь.

– Я же говорил – не возьмёт недолеченного, да ещё и недоженатого! – хохотнул Васька Чередов, который ничего не понял.

А Семён Ульяныч всё понял. Он сидел в розвальнях и глядел в сторону.

– Ну чего ты в снег-то тычешь! – вдруг закричал он на солдата, который прислонил к стене амбара связку ружейных стволов. – Дулы льдом забьёт!

Ваня почувствовал, что майор Лихарев оскорбил его своим сомнением, – будто лошадь хлестнула по лицу хвостом. Лицо горело. Ваня должен был вспыхнуть, догнать майора, наговорить ему дерзостей, вызвать на поединок, защищая свою честь, – но не вспыхнул, не догнал, ничего не наговорил и не вызвал на бой, а просто опустил голову и сел обратно в сани. Людской гомон на подворье звучал как осуждение. Низкое зимнее солнце словно побледнело от стыда. Майор, конечно, был не прав – и всё-таки прав. Семён Ульяныч укрывал вора. А Ваня Демарин для майора Лихарева тоже был Ремезовым.

Тайник губернатора следует искать через строителей. Дитмер тщательно обдумал эту идею и пришёл к выводу, что она самая логичная. Да, обращение к архитектору Ремезову надо признать ошибкой: Ремезов не будет сотрудничать с иноземцем. Но Ремезов – не единственный строитель. И с той точки зрения, которая занимала Дитмера, Ремезов был даже не главным свидетелем. Тайник должен был соорудить распорядитель работ, а вовсе не архитектор. Самым вероятным кандидатом в создатели тайника являлся лейтенант Сванте Инборг, начальник артели шведских каменщиков. Но увы: Инборг погиб в нелепом воинском походе, устроенном русскими. Однако некоторые работники Инборга уцелели. Необходимо добыть список артели.

Дитмер направился к господину фон Вреху – ольдерману общины. У фон Вреха должны были храниться платёжные документы Инборга.

Дитмера несколько смущала неопределённость позиций князя Гагарина, но не настолько, чтобы препятствовать осуществлению замысла. Розыск по злоупотреблениям князя оказался нешуточным. Если губернатор будет отстранён от управления губернией или даже взят под арест, это прекрасно: ничто не помешает завладеть его состоянием. Если же губернатор вернётся в Тобольск с прежними полномочиями, то пропажа клада, разумеется, вызовет его ярость. Но князь не должен дознаться, кто изъял его сокровища, если всё осуществить на достойном уровне секретности. А если и дознается, то что он предпримет? Пожалуется в Сенат? Дитмер снисходительно улыбнулся. Князь не сможет его покарать. Изгонит с должности секретаря, и только. Но выгода многократно превзойдёт ущерб.

Фон Врех встретил Дитмера со всем радушием.

– Я непременно найду для вас список артели несчастного Инборга, – пообещал фон Врех. – Но позвольте узнать, дорогой Йохим, зачем он вам?

– Губернатора обвиняют в несоблюдении правил строительства, – уклончиво ответил Дитмер.

– Я поручусь за любого работника из нашей общины! – горячо заверил фон Врех. – Все они люди самые честнейшие!

Дитмер не мог сказать за всех мастеровых, но Инборг и вправду был человеком порядочным, за это его и выбрали начальником артели. Дитмер помнил, как Инборг грустил по своей семье, по детям и внукам, и на базарах забавлял тобольскую детвору кукольными зрелищами, надевая на руки косматого и рогатого скогумана, гнома в широкополой шляпе, нэккена с лошадиной головой или бородатого тролля. На ту ярмарку, когда русские вдруг бросились бить шведов, Инборг тоже пришёл с куклами, а потому и угодил в драку, следствием которой для него стал воинский поход в степь.