Алексей Иванов - Тобол. Мало избранных [litres]

Дитмер встретил архитектона возле Воинского присутствия. По первому снегу старик привёз в полковое управление своего постояльца – поручика Демарина, выкупленного летом у кочевников. Дитмер полагал, что поручик, вероятно, изъявил желание записаться на службу к майору Лихареву.

Дело в том, что майор недавно получил от презуса указ не ограничивать себя следствием по лихоимству губернатора и заодно исправить упущения полковника Бухгольца. То есть Лихарев должен был отправиться в новый поход вверх по Иртышу, чтобы построить те крепости, которые не сумел построить Бухгольц. Лихарев запечатал в конверт и отослал презусу все свидетельства о губернаторе, которые сумел добыть, и объявил призыв охочих людей в своё войско. Сие обременение майора пришлось к вящей выгоде господина секретаря: Лихарева поглотили заботы по снаряжению корволанта, и розыск был отодвинут в сторону. Дитмер почувствовал себя гораздо свободнее. Радовало его и то, что скоро ретивый майор вовсе покинет Тобольск, освободив жителей от своих докучных расспросов.

– Подождите, господин архитектон, – сказал Дитмер, хватая за уздечку лошадь Ремезова. – У меня к вам интерес.

Гуня послушно остановилась рядом с Дитмером.

– А у меня к тебе нет! – ответил из розвальней Семён Ульяныч.

Он недолюбливал секретаря, всегда вылизанного и напомаженного, как блудница, потому строптиво тряхнул вожжами и стронул Гуню с места. Но Дитмер не смутился неприязнью старика и пошагал рядом с санями.

– В губернской канцелярии я посмотрел чертежи крепости, а совокупно и Покровской церкви с палатой над оврагом, – продолжил он. – И желаю удостовериться у вас, всё ли точно по чертежам возведено?

Ваня, лежавший в розвальнях, увидел, как Ремезов обиженно дёрнулся.

– Я на стройке не воровал! Чего кто взял – не ведаю!

– А не имелось ли каких непредусмотренных переделок?

– Ты меня к лихоимству не приплетай! Я работал честно! – взорвался Семён Ульяныч. – Я Петровича полюбил, а ему корысть выше дружбы! Он тать! Вот пущай и отвечает за свои грехи! Кнута не жалко!

Вежливо коснувшись рукой шляпы, Дитмер благоразумно отступил. Он понял, что к этому бешеному старику он обратился напрасно.

– Вдохнуть уже нечего – ветер спёрли! – продолжал неистовствовать Семён Ульяныч. – Ты сам, Ефимка, вор хуже Гагарина! У нас-то своих воров – как чертей на пятницу, так ещё иноземцев в плен нахватали: пособите, братцы заморские, с плешивых шерсти настричь!..

Люди на улочке оборачивались на крики Ремезова. Жалобщики, что торчали у крыльца Губернской канцелярии, одобрительно ухмылялись.

– Ты чего разбуянился, Семён Ульяныч? – попытался урезонить Ваня.

– Опять меня учить вздумал, треуголка? – перебросился на Ваню Ремезов. – Я тебя обратно джунгарам продам и деньги пропью, чтобы от тебя хоть какой-то прок был! Машку свою учи, у неё в голове комары летают!

Гуня, привычная к ругани хозяина, втянула розвальни в распахнутые ворота Воинского присутствия.

На гарнизонном дворе царило оживление как во времена Бухгольца. Всюду сикось-накось стояли сани с грузами; мужики таскали мешки; бегали солдаты – Ваня не заметил среди них знакомых по обороне ретраншемента; рекруты, одетые в рваньё, испуганно жались в сторонке.

– А-а! Гвардеец! – услышал Ваня и оглянулся.

К нему, протягивая руку, шёл Васька Чередов.

Васька был уверен, что без Бухгольца и Гагарина майор Лихарев снова примет его в полк, пускай даже и не полковником. Ваське осточертело сидеть дома и пить от безделья. Лучше пойти в армию, если возьмут. Оно веселее.

Призыв, объявленный майором Лихаревым, взволновал всех служилых Тобольска, столь безжалостно изгнанных в своё время Бухгольцем. Поход на степняков представился им прекрасным поводом вернуться на казённое воинское довольствие. Да и вообще поход – дело благое, ведь давно пора выручать из неволи рекрутов, ямщиков и купцов, что попали в плен с обозом полуполковника Ступина. Губернатору не до выкупа, он в столицу сбежал, а люди томятся. Не мешает и степняков припугнуть, чтобы мира запросили. И служилые повалили к Воинскому присутствию.

Исполнить приказ, то есть построить крепости на Иртыше и замириться с джунгарами, майор был обязан к концу лета, поэтому его войску следовало выдвигаться как можно раньше – уже зимой. Лихарев рассчитывал санным трактом доехать до Омского ретраншемента, переждать там ледоход и затем углубиться в степь на конях. Однако внезапному ополчению майора, как обычно, не хватало всего: солдат, ружей, амуниции, лошадей, пушек, пороха, провианта и фуража. И офицеров тоже не хватало.