Анри Монфрейд: Приключения в Красном море. Книга 1 [Тайны красного моря. Морские приключения]

В Маскате находилась французская фактория господина Дьё, который имел торговый договор с независимым султаном. Господин Дьё импортировал оружие, получаемое из Бельгии, и присутствие этого торговца придавало видимость законности вывозу товара из Джибути.

Но англичане не дали себя провести. Они купили факторию господина Дьё и закрыли ее.

Губернатор Паскаль не смирился с поражением. Он продолжал выдавать разрешения на вывоз, но пунктом назначения было… море, то есть отплывавшее судно не получало от администрации никаких навигационных документов, а от таможни — никаких манифестов.

Столяр-араб, нанятый таможенниками, тщательно обстругивал ящики, уничтожая разоблачительные следы.

Ящики могли попасть в руки к англичанам. И тогда узнать что-либо о происхождении оружия, которое очень часто непокорные племена обращали против них, было бы невозможно.

Теперь нетрудно догадаться, каким неугодным я стал в тот день, когда заявил о своем желании выйти в море, как это делали туземцы. Мое присутствие на судне, принадлежащем торговцам оружием, было для англичан вызовом.

К тому же существовал рынок сбыта в Абиссинии, свободной стране, которая могла покупать оружие, не спрашивая разрешения у англичан. Это место назначения, понятно, было прямо-таки создано для того, чтобы служить предлогом для вывоза товара морем в тех случаях, когда оружие посылалось в Таджуру, бывший порт Абиссинии и точку отправления караванов до постройки железной дороги.

За помощью тогда обращались к Ато Жозефу.

Это был старый толстогубый негр с признаками третичного сифилиса, причинявшего ему страдания, о чем он без конца жаловался Господу, поскольку был католиком, но таким, каким может быть человек, подобный ему, то есть кем-то вроде Тартюфа.

Его карьера удивительна. Бывший раб, воспитанный миссионерами, он находился на службе у поэта Рембо, одного из первопроходцев Абиссинии. Затем поступил к русскому Леонтьеву. Последний, гениальный авантюрист, задумал одно дельце, которое должно было принести ему немалый куш.

Леонтьев сообщил российскому двору о приезде посла Эфиопии и в качестве такового представил своего слугу.

В то время Ато Жозеф был молод и красив. В Санкт-Петербурге он был принят, как посланец великого короля, и ему воздали должное в тесном кругу почитателей его прекрасного смуглого тела. Леонтьев собирал подарки. Но это было уже слишком. По возвращении в Абиссинию Ато Жозефа бросили в тюрьму, и он решил, что пришел его конец.

Однако негус [1] Негус — титул императора Эфиопии. ( Примеч. пер. ) Менелик с присущим ему политическим чутьем смекнул, какую пользу может принести человек, столь искусный в интригах и так хорошо осведомленный о нравах европейцев. Он помиловал его и послал в Джибути якобы для исполнения обязанностей экспедитора Его Величества.

Главной его обязанностью, однако, было слушать и наблюдать.

Среди европейцев Ато Жозеф сразу же сошел за абиссинского чиновника, своего рода полуофициального консула. Губернатор Джибути благоразумно поддерживал эту легенду, делая вид, что оказывает ему почести, достойные посланника.

Таланты Ато Жозефа, оказавшегося в таком привилегированном положении, получили развитие; он раздобыл несколько печатей и стал королем подпольной торговли оружием. Взимая определенную дань с каждого груза, он ставил на документы свою печать. Таким образом, сделка приобретала характер легально осуществляемой операции, а ведь всем известно, с каким уважением англичане относятся к «формальностям».

Губернатор Джибути понял, как выгодно иметь дело с этой важной особой, чьи фантастические разрешения на вывоз придавали доходной коммерции, которую вел Французский Берег Сомали, видимость вполне законной деятельности.

Ато Жозеф был представителем свободного государства. Ему нельзя было запретить покупать оружие. Поэтому большая часть товара проходила через его руки. Груз отправляли в Таджуру, и, как только он прибывал туда, мало кого интересовало, каким будет его дальнейший маршрут. Никто не нес ответственности за происходящее там, поскольку Таджура не была занята французами.

Губернаторы не советовали предпринимать какие-либо акции, направленные против этого города, который в их донесениях превращался в некий жупел.

Таджура должна была сохранять свободу, что позволяло бесконтрольно осуществлять поставки самых разных товаров, рынком сбыта которых она являлась. Таким образом, на махинации Ато Жозефа, приносившие немалую пользу финансам колонии, закрывали глаза.