Мамсур Цаллагов - На войне Дунайской [Документальная повесть]

— Вот билет с крестом, — запальчиво говорил Иналук. — Спрячу его в газырь и уйду ночью к турецкому лагерю. Притащу турка — клади орден на газырь. Спросят, кто послал, а я им билетик в зубы — на, я охотник!

— Да уймитесь вы, дети малые, — добродушно говорил полковой адъютант Андрей Ляпин. — Навоюетесь еще, бог даст.

Гайтов, заметив стоящего невдалеке Караева, воскликнул:

— Хуцауштан [8] Хуцауштан! ( осет. ) — Ей богу! , это Дудар из Ольгинского! Эй, Дудар, иди сюда!

Осетинские всадники обступили земляка, спрашивали наперебой — давно ли он из родных мест, какой у него конь, хороша ли шашка и сколько она стоит. Удивлялись, что «поповская» форма ополчения так идет горцу. Дудар только улыбался в ответ. Он лишь успел сказать:

— Форма-то у меня своя, осетинская, вот только шапка с крестом.

И на этот раз не удалось поговорить по душам, вспомнить Осетию, узнать, как там живы-здоровы знакомые и близкие люди. Ведь столько времени не был дома Караев с тех пор, как началась война в Сербии и Черногории.

С разных сторон запели горнисты походное построение. Над равниной замелькали знамена и боевые значки сотен. По ним воины узнавали о месте сбора. Взвилось богатое Самарское знамя ополчения, поднялся на высокой пике голубой восьмиугольный знак Кавказской бригады, доставшийся казакам от дивизии генерала Скобелева-отца.

Длинная лента нескончаемых колонн передового отряда потянулась к югу от Дуная. Зеленая равнина вздрагивала от крепких копыт и тяжелых колес орудий.

22 июня 1877 года бригада кавказцев, двигаясь впереди 35-й пехотной дивизии, подошла к узкому ущелью у села Болгарская Слива. Местные жители рассказывали русским офицерам, что Дели-Сула [9] Дели-Сула — группа турецких деревень. занята войсками низама.

Первая осетинская сотня шла в авангарде узкой колонны своего полка в направлении горного ущелья. Вскоре охотники-пластуны донесли: вход в ущелье перекрыт засадой противника.

Для усиления авангарда полковник Левис выслал вперед 2-ю осетинскую сотню, которая разбилась на две части и заняла высоты, стоящие по обе стороны устья ущелья.

Здесь осетинские всадники впервые встретились лицом к лицу с врагом. Турки выехали на поперечный горный кряж и открыли стрельбу по цепи осетин на расстоянии 300 шагов. Противников разделяла глубокая лощина.

Один турок, перестреливаясь с прапорщиком Абисаловым, выкрикивал: «Кто ты?», «Какая у тебя вера?» Ответы пришлись не по вкусу, и турецкие конники послали сотни пуль к осетинам. Завязался отчаянный огневой бой. Черкеска Абисалова оказалась простреленной в нескольких местах, но сам он уцелел.

Аскеры вскоре отошли за кряж, но им еще раз пришлось встретиться с осетинской цепью.

«Никогда не видавши черкесской схватки, — говорит в походном дневнике Тутолмин, — я невольно был очарован открывшимся мне зрелищем. Настоящая боевая джигитовка была в полном разгаре, ружейная стрельба трещала по холмам».

Пока осетины вели бой с фронта, две сотни терцев обошли противника с флангов, и дело было закончено: турки оставили Дели-Сулу, потеряв немало аскеров ранеными и убитыми, в том числе и своего предводителя Ханд-Бея.

Командир Кавказской бригады дал такую оценку боя у Дели-Сулы: «Этот поединок был первой задунайской пробой осетинской верности русскому знамени».

Сами же всадники осетинского дивизиона и терские казаки не считали схватку с турками 22 июня за серьезное дело и ждали настоящего боевого крещения.

Оно произошло ночью с 3 на 4-е июля под Самовидом.

Этому предшествовало взятие Градешти 2 июля, но успех не был закреплен из-за недостатка сил. Терцы и осетины оставили селение. Ушли оттуда и турки. Бой у Градешти не был оценен по достоинству высшим командованием. Многие воины с горечью вспоминали о зря пролитой крови. Только командир бригады кавказцев с восхищением писал о молодецком штурме Градешти: «Как лава с гор, спустились осетины, рвавшиеся в бой, и смешались с красными верхушками кубанских казаков».

С утра 3-го июля войска 9-го армейского корпуса начали движение на Никополь. Командир 5-й пехотной дивизии Шильдер-Шульднер прислал в Кавказскую бригаду распоряжение: «…Вашей бригаде, кроме охранения моего тыла, следует наблюдать дорогу из Никополя и в Никополь». Это означало, что бригада должна перерезать шоссе Никополь — Плевна, единственное сообщение между названными городами.

Шильдер-Шульднер направлял 17-й Архангелогородский полк для овладения Градешти, но надобность в этом отпала: накануне, под ударами казаков и осетин турки очистили это село и не возвращались туда.