Стивен Прессфилд - Солдаты Александра. Дорога сражений

А о Луке ничего не слыхать.

Я пытаюсь подыскать этому объяснение. Да и Флаг убеждает меня, что если пораскинуть мозгами, то удивляться тут нечему вообще. Во-первых, в такой людской массе, когда вся армия снялась с места, трудно надеяться наскочить на ребят, видевших тех, кто тебе нужен. Во-вторых, весь этот переполох, возможно, как раз и свидетельствует о том, что Лука с Агафоклом благополучно добрались до цели. Не исключено, что именно доставленные ими сведения привели всех в движение. А наши герои уже далеко впереди, с авангардом.

Мне очень хочется в это верить. Звучит логично, да и по времени все вроде сходится. Весьма вероятно, что Лука сейчас находится там, где пребывают и Койн с Александром. Купается, так сказать, в лучах славы.

Мы наддаем, но внезапная оттепель умеряет наш пыл. Степь на глазах раскисает. Вьючные мулы вязнут в грязи, подводы десятками застревают. Дорога, более-менее проходимая лишь для бычьих упряжек, выглядит, как распаханная под посев полоса. От всего этого хочется взвыть, тут даже смерть показалась бы избавлением. Право же, лучше сдохнуть, чем опять ночевать в холодной отвратительной жиже.

День десятый и день одиннадцатый неотличимы, как близнецы. Мы плетемся под проливным дождем. Лошади превратились в ходячие скелеты, люди походят на призраков. На двенадцатый день погода опять меняется. Резко холодает, дождь сменяется мокрым снегом, а там и настоящей метелью. Мы переваливаем через какую-то возвышенность, и оказывается, что сборный пункт уже рядом. Обоз сворачивает к разбитому за грядой холмов лагерю, мы направляемся следом.

Лагерь огромен. Палатки, костры, полевые кухни. Обстановка не тыловая, а фронтовая. Тысячи пехотинцев, все наготове, с оружием, причем предназначенным не для стычек, а для большого сражения. Никаких укороченных пик, всюду одни лишь сариссы.

Стефан посылает меня найти кого-нибудь из штаба Койна, надо же доложить о прибытии. Дело практически безнадежное. Лагерь растянулся на мили, кого тут найдешь? Вокруг нас — наемная царская кавалерия. Рядом со скакунами этих парней наши лошадки выглядят собачонками. Прежде чем я успеваю отыскать взглядом хоть одну знакомую физиономию или знамя, к нам прибывает посыльный от ближайшего старшего командира с приказом садиться верхом и строиться. Искать своих некогда, мы временно прикрепляемся к конным наемным частям.

Спорить не приходится, потому что битва состоится не завтра. Она, состоится прямо сейчас.

Но где же Лука?

В жизни не видел, чтобы люди так рвались в бой. Двадцать семь месяцев сплошных разочарований сделали маков подлинными безумцами. Их неудержимо тянет крушить черепа. Они просто жаждут превратить всех замужних афганок во вдов.

Под командой Вола мы строимся бок о бок с линией катапульт, равняясь на передки механизмов. Предполагается, что нас должно быть двести пятьдесят шесть человек, но на девяносто первом счет заканчивается. Да провались эти недостающие: пусть там и строятся, где их носит.

Стефан скачет вдоль шеренги, велит разбиться на клинья. Нам вменено поддерживать наемную конницу.

— Не думаю, — замечает Флаг, — что кто-нибудь из этих парней сможет отдавать нам приказы.

Стефан отмахивается:

— На кой ляд тебе эти приказы? Просто делай как они, вот и все.

Мы приданы группировке фригийцев и каппадокийцев. Их различают по шапкам. У одних они заостренные, у других нет. Лопочут эти ребята тоже по-разному, что, впрочем, нас мало заботит.

Мы все равно ни бельмеса не смыслим ни в том ни в другом языке.

Осадив коня, к нам пристраивается Меченый, потом Кулак, потом Рыжий Малыш.

— Тут, никак, свальное гульбище намечается? Еле поспели.

Рыжий Малыш гогочет.

Наемники формируют из клиньев колонну. Похоже, они знают, что делают. Вооруженные копьями в семь локтей длиной, с полощущимися у наконечников вымпелами, всадники по болотистой узкой низине рысят к высоким, похожим на погребальные курганы холмам. Поле битвы, вернее, то место, которому предстоит стать полем битвы, лежит там — за ними. Мы огибаем один из холмов и оказываемся на открытом пространстве.

Вовсю валит снег. Холод такой, словно нас разом вморозили в лед. Но где же враг? Видимость ухудшается, причем так резко, что фигуры движущихся впереди конников превращаются в почти неразличимые пятна. А на таком ветру, да еще при таком снегопаде, не слышны никакие команды.