Григорий Максимов - Когти чёрных орлов

Ещё с час проведя вместе с месье Марисом у зеркала и доведя свой облик до совершенства, Алексей был готов к одному из наиболее волнительных моментов своей молодой жизни. Вместо тёмно-синего щегольского фрака на нём был смолянисто-чёрный морской офицерский мундир, без погон, с высоким стоячим воротником, а на голове- морская треуголка с кокардой и бантом.

Увидев сына, София Фридриховна расплакалась. После чего ей потребовалось ещё около получаса, чтобы вновь натереть лицо белилами. Отец- отставной полковник от кавалерии, с огромным трудом поднявший правую руку, бывшую почти недвижимой со времён битвы при Егерсдорфе, крепко, насколько мог, пожал её сыну. Младший брат Дениска- ученик Пажеского корпуса, вслед за отцом также пожал руку старшему брату. А младшая сестрица Аннушка, вслед за матерью нежно его поцеловала.

Времени оставалось немного и решено было трогаться в путь. Спустившись по мраморным ступенькам своего дома, графская чета уселась в уже давно ожидавший их экипаж. Позади всех плёлся месье Марис, таща за собой сумку с костюмом алхимика.

К вечеру заметно похолодало. Словно зимой из носа и рта валил пар. Ветер с Балтики стал сильней и куда холодней, чем был утром. Садящееся кроваво-красное солнце почти совсем скрылось за густым покрывалом туч, в любой момент грозивших разразиться дождём. По мере того, как темнело, то тут, то там загорались свечи и факелы.

Четырёхгранная Адмиралтейская площадь как никогда была полна народом. Юные гардемарины в чёрных мундирах, женщины и девицы в огромных широченных юбках с высоченными, взбитыми к верху, причёсками, иностранные гости в мундирах и фраках, услужливые лакеи в белоснежных париках с заплетённой на затылке косой, постоянно подъезжающие и отъезжающие кареты. Самым последним подъехал экипаж государыни-императрицы, бывшей в учтивом сопровождении генерала-фельдмаршала Потёмкина.

На Адмиралтейской башне зазвонил колокол, и вся собравшаяся публика потянулась в церковь Вознесения Христова, находившуюся в той же башне под высоченным шпилем. После торжественного молебна все стали спускаться в царскую залу, устроенную для себя ещё Петром Великим, с обоями на стенах, тафтой на окнах и троном с балдахином посередине.

Царская зала освещалась сотнями дорогих восковых свечей и десятками чадящих факелов. Таинственный полумрак, царящий под сводами, придавал всему действу некую мистическую торжественность. Классический оркестр, с двенадцатью скрипками и четырьмя альтами, исполнял Маленькие ночные серенады Моцарта. Заполняя собой залу, участники и зрители торжественного действа занимали свои места, в строгом согласии с титулом и знатностью положения.

Так, по обе стороны центральной галереи выстроились блестящие кавалеры в разночинных военных мундирах с крестами и звёздами на груди, длинных щегольских фраках с высокими волнистыми галстуками-жабо, набелёнными волосами и модными овальными треуголками в руках. Сопровождавшие их дамы блистали роскошными платьями, с утончёнными корсажами и огромными широченными юбками, с большими овальными фижмами и волочащимися по полу шлейфами. Высоко над их головами вздымались взбитые к верху причёски, с боков завитые валиками и на затылке связанные в шиньоны.

Первыми с торжественными поздравлениями к выпускникам-гардемаринам обратились высшие военно-морские чины, в годы учёбы и стажировки бывшие наставниками и преподавателями юных кадетов и гардемаринов. В основном это были адмиралы и капитаны Балтийского флота, из которых, пожалуй, наиболее важной персоной был адмирал Василий Яковлевич Чичагов.

Затем настал черёд иностранных делегаций, среди которых главное место занимала английская делегация во главе с английским послом, так как многие из учащихся Морского кадетского корпуса стажировалось и набиралось первого практического опыта на военных судах британского флота.

Предпоследним, перед самой государыней, слово взял директор Морского кадетского корпуса и вице-президент Адмиралтейств-коллегии Иван Логинович Голенищев-Кутузов. А следом, под грандиозную торжественную мелодию оркестра, настал черёд и самой государыни-императрицы Екатерины Второй.

Встав с трона, облачённая в подбитую горностаем золотую мантию с чёрными двуглавыми орлами, с маленькой бриллиантовой короной на голове, она приняла поданный ей фужер с шампанским и произнесла краткую поздравительную речь. После чего залпом осушила фужер, и, пред тем высоко подняв руку с уже пустой посудиной, тут же, с силой, разбила его о пол.