Джордж Грин - Страж

Впрочем, жужжание становилось очень громким, слишком громким. Я встрепенулся и посмотрел на Кухулина. Он стоял прямо, словно его спина обо что-то опиралась, и смотрел вперед, как фигура на носу корабля.

Насекомые исчезли. Вместо них нас окружали звуки, явно издаваемые людьми. Я слышал повелительные окрики, визг ободьев, задевающих твердые кочки, скрип металла, трущегося о металл, резкий цокот копыт на камнях и сотни других звуков, которые производят люди, движущиеся походной колонной. Я огляделся по сторонам. Нас окружала густая стена деревьев, и никаких людей видно не было, и тем не менее мы находились среди них.

— Коннотцы? — спросил Кухулин, приподнимая бровь.

Я пожал плечами.

— По крайней мере, не ольстерцы.

Все ольстерцы валялись в своих постелях, корчась от боли. Люди, передвигавшиеся в таком количестве, были врагами, откуда бы они ни шли. Кухулин улыбнулся и ухватил целую пригоршню дротиков. Он прислонил их к стенке колесницы и прижал ногой. Потом достал пращу и повесил на шею мешок с сушеными мозгами, чтобы их можно было быстро доставать. Я знал, что у меня самого вряд ли будет время для непосредственного участия в бою, но, тем не менее, на всякий случай позаботился, чтобы под рукой было несколько копий.

— Готов? — спросил Кухулин.

Я кивнул.

— Куда?

Он поднял омертвевшую руку здоровой рукой, используя ее в качестве указки, и рассмеялся.

— Вперед. Рано или поздно мы встретимся с ними.

Когда меня в последний раз посетили дочери Калатина, это привело к тому, что я всю оставшуюся жизнь стал ощущать холод в костях. Я чувствовал этих чудищ внутри себя, чувствовал, как сердце сжимают их худые жесткие пальцы, но мне ничего не оставалось делать, как только неподвижно лежать и смотреть сон, который они мне навеяли.

Мейв нетерпеливо барабанила пальцами по ручке кресла. Эйлилл сидел рядом с ней, он был совершенно спокоен, являя полную противоположность возбужденной жене.

В комнате было холодно. В углу стояла окованная серебром шкатулка, а перед королевой и ее мужем замерла рыжеволосая женщина, та самая, которую Эйлилл встретил в пещере во время первого похода на Ольстер. Она говорила, не поднимая головы.

— Ты с-с-снова позвала нас-с-с. Чего ты желаешь?

— Где Кухулин?

Рыжеволосая женщина подняла голову и склонила ее набок, словно прислушиваясь, затем посмотрела на Мейв бледными глазами с красной каемкой.

— Мы выманили его из Глухой Долины. Сейчас он направляется к тебе с человеком из моря, с-с-своим колесничим. Они уже вступили в бой с королем Ленстера в лесс-су, к с-с-северу отсюда, и твои с-с-союзники остались лежать с-с-среди деревьев, с-с-словно красные ос-с-сенние листья.

Мейв сцепила пальцы и подалась вперед, нетерпеливо спросив:

— Он умрет сегодня?

Наступило молчание. Рыжеволосая женщина какое-то мгновение колебалась, а потом подняла руку, будто пытаясь сдвинуть невидимый занавес.

— Нам… не дано этого увидеть.

Мейв снова откинулась на спинку кресла. На лице Эйлилла появилась саркастическая усмешка.

— Тогда что же вам дано увидеть? — спросил он.

Рыжеволосая бросила на него такой взгляд, что он смущенно заерзал. Потом она улыбнулась, обнажая черные зубы.

— У него есть три копья.

Эйлилл вопросительно приподнял бровь.

— Всего три? В таком случае мы весьма быстро с ним расправимся.

— Замолчи! — оборвала его Мейв. — Продолжай. Что это за копья?

Женщина устремила взгляд в пространство, и ее глаза подернулись туманом.

— Три копья. Три копья, которые убьют трех королей.

Эйлилл натужно рассмеялся.

— Каких-то определенных королей или просто первых трех, которые попадутся ему под руку? — спросил он.

Мейв в ярости повернулась к нему.

— Если ты не заткнешься, то я убью тебя прежде, чем такая возможность предоставится Кухулину!

— Здесь с-с-собралось много королей, — продолжила рыжая. — Кто из них погибнет с-с-сегодня… — она сделала паузу и кокетливо посмотрела на Мейв, — завис-с-сит от тебя.

Мейв прижала руки к груди, словно сжимая драгоценный подарок. Тело рыжеволосой стало прозрачным, и она постепенно слилась с полумраком, царившим в дальнем углу комнаты.

Эйлилл сделал вид, что сожалеет о своем поведении.

— Что это значит? — спросил он.

Мейв погрузилась в свои мысли, настолько возбужденная словами рыжей, что даже забыла выругать мужа за глупость.

— Это значит, что я могу выступить против него, и он умрет, или же могу ничего не делать и позволить событиям развиваться своим чередом.