Джордж Грин - Страж

Я посмотрел на Эмер. У нее был такой вид, словно ей только что дали пощечину. Она, не отрываясь, уставилась на Кухулина. Тот повернулся к Конору.

— Только не требуй, чтобы я остался, — тихо произнес он, — потому что я не хочу, чтобы наша последняя встреча закончилась ссорой.

Их взгляды на несколько мгновений скрестились, потом Конор едва заметно пожал плечами. Кухулин повернулся ко мне. На его горле выступила вена, пульсировавшая, как умирающая змея. Его глаза ярко сверкали.

— Выкатывай колесницу, запрягай лошадей, возьми все стрелы и копья, какие сможешь найти. Мы едем убивать коннотцев.

В первый раз за последние дни он выглядел достаточно бодрым и совершенно трезвым. Я хотел было возразить, но он уже не слушал. Кухулин пошел к реке, чтобы помыться перед дорогой, а я отправился выполнять его указания. Я запряг лошадей и почти закончил загружать в колесницу оружие. Набрав целую охапку стрел, я от неожиданности чуть их не выронил, внезапно увидев стоявшую возле лошадей Эмер.

— Он погибнет. — Было видно, что она очень напряжена.

— Если это будет зависеть от меня, то не погибнет, — возразил я, едва узнавая собственный голос. — Никто из нас сегодня не погибнет. Какие жуткие мысли! В конце концов, я ведь тоже с ним буду, я буду управлять колесницей. Если погибнет он, то погибну и я, а мне этого вовсе не хочется.

Эмер стояла на расстоянии поцелуя. Я вдруг почувствовал в груди огромный камень, всей тяжестью давивший на легкие так, что мне стало трудно дышать. На ее лицо упал светлый локон, и моя рука потянулась, чтобы его поправить. Движение было очень естественным, и я, только в последний момент сообразив, что делаю, замаскировал свои неосознанные намерения, сделав вид, что собирался прогнать летающее между нами невидимое насекомое.

В основании ее шеи, словно попавшее в силки животное, дернулась мышца.

— Мы всегда за ним присматривали — мы с тобой. Я могу что-нибудь сделать, чтобы его остановить?

От ее нежного голоса будто легкая струйка защекотала мою спину, наподобие теплого любовного пота. Я покачал головой, не в силах разлепить губ. По ее лицу пробежала легкая тень, потом она приподняла плечи и вздохнула.

— Тогда не буду и пытаться, — тихо сказала она. — Не хочу, чтобы он видел меня несчастной. — Эмер повернулась и пошла прочь. Я смотрел ей вслед, глядя, как она поднимается на пригорок и спускается к реке, где плескался ее муж, окруженный толпой женщин, наблюдавших за ним со сдержанным восхищением. Мне показалось, что мое сердце наполнилось теплым вином, которое поднялось в горло и заставило меня непроизвольно сглотнуть.

«Интересно, — подумал я, — знает ли Кухулин, что я люблю его жену?»

Я доверху набил колесницу всем оружием, какое только смог найти, привел лошадей, проверил подпруги и попытался надеть упряжь. Серый принялся топать на меня копытами так, как никогда раньше не делал. Он противился моим попыткам надеть на него уздечку, мотал головой, и один раз мне даже пришлось резко отскочить в сторону, чтобы он не сшиб меня с ног. Я, как всегда, заговорил с ним тихим ласковым голосом, стараясь его успокоить. Он несколько раз замирал, словно в нерешительности, потом наконец медленно наклонил шею, позволяя мне накинуть на голову уздечку. Когда я затянул последний ремешок, из его глаза упала большая слеза и шлепнулась на мою руку. Она была красная, как кровь. Я встревоженно приподнял его голову, чтобы посмотреть, откуда она появилась, и не нашел никаких повреждений, однако на веке возникли еще две красные слезы и тоже скатились на землю. Я подождал несколько минут, уже собираясь выпрячь Серого и найти ему замену, но кровотечение, похоже, остановилось.

Когда я, полный сомнений, направил нагруженную колесницу к реке, его приятель, Черный Санглин задрожал. Было похоже, что он сильно испугался.

Кухулин уже стоял на берегу, а Эмер помогала ему одеваться. Когда колесница поднялась на небольшую возвышенность, ведущую к реке, показалось солнце. В завесе света, опустившейся на реку, я увидел героя Кухулина во всем его великолепии.

Его доспехи ослепительно сияли, словно искрящаяся в лучах вечернего солнца вода. Эмер вымыла его темные волосы и заплела их в косу, свисавшую через левое плечо. Увидев, как я останавливаю перед ним лошадей, он усмехнулся мне так, как не усмехался уже в течение нескольких недель. Я поприветствовал его, вскинув руку, коротко улыбнулся Эмер и после этого постарался вообще на нее не смотреть.