Дмитрий Пучков - По главному фарватеру эпохи. От последнего паруса до первой ракеты

Впрочем, по свидетельству сопровождавшего монарха адмирала Нилова, «Его Величество был весьма раздосадован тем, что во время хода броненосца подле его командира могли стоять лишь он сам с флигель-адъютантом, но не все члены августейшей фамилии» .

Как бы то ни было, мостик «Пересвета» велено было расширить. А вот то, что расположение, например, пожарных щитов на жилой палубе не соответствует нормам техники безопасности, что в кубриках тесно, что не у всех матросов есть место для рундуков, что на марсах задыхаются от жары сигнальщики, – этого самодержец, конечно, не заметил… Ну не царское это дело, не царское!

Остается только порадоваться, что русский монарх, в отличие от своего немецкого «коллеги», никогда не пытался сам разрабатывать проекты броненосцев…

6 сентября 1901 года «Пересвет» сделал первый залп из артиллерии главного калибра. Сотрясение подбашенных конструкций при выстреле было таково, что в баковых помещениях вылетели некоторые стекла иллюминаторов, бимсы возле барбета дали небольшую погибь, а при предельном повороте башни на борт с собственной шлюпки дульными газами унесло брезентовый чехол. Через два дня стреляли из кормовых орудий – и тоже без лопнувших иллюминаторов и слегка искривившихся подпалубных конструкций не обошлось. Впрочем, небольшой ремонт и доведение до ума прочностных характеристик корпуса у башенных кораблей в те годы – почти норма. Англичане, например, считали в порядке вещей, что броненосец меняет до 70 % (!) световых плафонов и иллюминаторов после первой стрельбы, да и погнувшимся бимсом там никого не удивишь…

Кстати, удивительно, но факт: из трех балтийских «броненосцев-крейсеров» лишь «Ослябя» счастливо избежал деформаций корпуса при испытаниях артиллерии. У него и плафоны целыми остались – лишь в штурманской рубке на циферблате большого хронометра пошло трещинами стекло.

В октябре к испытаниям была готова и «Победа». Максимальная скорость, показанная броненосцем на мерной линии в четырех пробегах, составила 18,33 узла. При этом предусмотренная проектом мощность машин была превышена на 533 индикаторные лошадиные силы.

А вот когда приемная комиссия занялась проверкой соответствия веса конструктивных элементов корабля проектным предположениям, выяснилось нечто совершенно удивительное. Котлы броненосца весили на 103,15 тонны больше, чем должны были, зато на 88,9 тонны оказались легче машины…

Заметим: спецификации учитывают и материал, из которого делается та или иная деталь оборудования корабля, и плотность этого материала. Строго указываются, например, сорта металлов, порода и даже примерный возраст дерева. И при этом все равно возможны подобные расхождения факта с расчетом.

Кстати, несмотря на то что изначально розданные на заводы комплекты чертежей были практически идентичны, все три корабля в результате получились очень разными. При одинаковых размерениях корпуса, например, вышла совершенно разной его форма у «Пересвета», «Осляби» и «Победы».

Штевни «Победы» имели более острый угол наклона, кривизна борта в средней части была более округлой, обводы кормы – несколько полнее, чем у собратьев. Благодаря этому броненосец имел лучшие, чем у однотипных, характеристики мореходности. А с чисто эстетической точки зрения выглядел наиболее пропорционально сложенным – без кажущейся грубой тяжеловесности, присущей остальным кораблям серии.

Сигнальщики Балтики быстро привыкли различать новые корабли по рангоуту. «Пересвет» нес на обеих мачтах одинаковые по размеру боевые марсы. У «Осляби» и «Победы» второго марса не было, зато по-разному стояли стеньги: у «Победы» они крепились впереди стволов мачт, а у «Осляби» – позади.

Внешние различия этим не исчерпывались: у «Осляби», в отличие от других броненосцев серии, не была установлена кормовая рубка на навесной палубе – вместо нее в корму была перенесена легкая рубка радиотелеграфной станции. Зато вдоль корпуса шел узкий мостик для быстрейшего перехода офицеров из кормовых кают к носовым боевым постам, чего у «Пересвета» и «Победы» не было.

Совершенно по-разному у трех броненосцев располагались стойки прожекторов, что облегчало опознание с точностью до имени в ночных условиях. Шесты противоминных сетей, притянутые к борту по-походному, у «Пересвета» были наклонены в сторону носа, а у «Осляби» и «Победы» – в сторону кормы. Впрочем, этот признак считался нестойким: шарнир шеста, в принципе, позволяет направить его как угодно!