Дмитрий Барчук: Две томские тайны

— А подземелья типичны для всех старинных сибирских городов. В Иркутске и Тобольске о них сложено не меньше легенд. Это уже — купеческое наследие, — расплатившись за кофе, сказал профессор на прощание.

Мебель для кабинета изготавливали на фабрике по индивидуальному заказу. Дизайн Фарит подсмотрел в профессорском читальном зале университетской библиотеки. Высокие, до потолка книжные шкафы со стеклянными дверцами, массивный письменный стол, обтянутые натуральной кожей кресла и диваны. А в качестве материала тогда ещё преуспевающий бизнесмен выбрал ольху. Его пленил тёплый золотистый с едва уловимым красным оттенком цвет, и необычный узор древесины с сердцевинными лучами.

Теперь лишь книжные шкафы да сверкающие из них позолотой корешки фолиантов свидетельствовали о благородном убранстве, вся остальная фешенебельность была завалена различными чертежами и схемами, как в проектном бюро во время аврала.

Наиль Виленович в роговых очках и махровом халате восседал за безразмерным столом за ворохом бумаг, как признанный литературный мэтр при написании бестселлера. А младший сын служил у него кем-то на вроде секретаря.

— Сколько ты насчитал ходов под Воскресенской горой? — спросил отец.

— Только старых, почти заваленных, — тринадцать. Плюс один целый, обложенный кирпичом, от здания областного суда, — как студент на экзамене, ответил Артур.

Старик аккуратно сложил стопку чертежей в пластиковый конверт, закрыл его на защёлку и вынес вердикт:

— С острогом, в целом, разобрались. Потайные ходы из крепости — норма средневековья. Как сейчас, запасные и аварийные выходы.

— Вторую группу подземелий тоже можно отнести к убегаловкам, — высказал своё мнение молодой помощник. — Из монастырей, домов богатых золотопромышленников. Но как объяснить капитальные коммуникации вдоль центрального проспекта? Длина томского метро — почти четыре километра, а ширина — три метра. Зачем купцам входить в такие траты? Они ведь деньги считать умели, иначе бы не разбогатели.

— Правильно говоришь, — похвалил отец. — Только не всегда люди совершают логичные поступки. Иной раз такое могут выкинуть! Будем искать богатых сумасбродов!

Философ — не только род занятий или образ мышления, это ещё и имя, в переводе с греческого означающее «любомудр». Родители назвали его так. Философом, а по батюшке — Александровичем. Правда, фамилия подкачала. Хоть и дворянская, но не сильно звучная — Горохов.

Выросший в крайней нужде, юноша образования толком не получил, но сословная принадлежность позволила ему поступить на государеву службу. Вначале — коллежский регистратор в таёжном Енисейске, потом — окружной начальник в Канске, к тридцати семи годам он дослужился до губернского прокурора Томска. Удачная женитьба на дочери богатого золотопромышленника и связи в сибирском чиновничестве после ухода в отставку позволили ему быстро разбогатеть. Встав во главе компании тестя, Философ Горохов привлёк дополнительный капитал и стал добывать по тонне золота в год. Для середины XIX века — фантастический объём!

Никто и никогда в Томске так богато и с блеском не жил, как он. Центральную улицу губернского города назвали Миллионной потому, что на ней поселился «томский герцог», миллионер Горохов. В праздники местные богатеи первый визит наносили ему, и только потом ехали поздравлять губернатора. И губернатор сам приезжал к Горохову, а не Горохов — к нему.

Роскошный дом окружал волшебный сад. Гости катались на лодках по пруду, гуляли по песочным дорожкам акациевых аллей, через мост со статуями крылатых коней, отдыхали в увитых цветами беседках, слушали музыкантов на прозрачной эстраде, нависавшей над прудом, любовались диковинными орхидеями и пробовали в оранжереях созревавший инжир и виноград. А уж за столом шампанское лилось рекой в саженные бокалы, стоявшие на полу возле стульев. Экзотические кушанья подавали на фарфоровых тарелках с видами гороховского сада, изготовленных на собственном заводе миллионщика.

Хотя, по правде говоря, никакого фарфорового завода под Томском никогда и в помине не было. Это был очередной блеф хозяина усадьбы, как и картонные муляжи книг в библиотеке.

Философ Горохов умел пустить пыль публике в глаза, произвести впечатление. Кредиторы охотно давали ему в долг любые деньги. Ведь он платил высокие проценты.

Но в один прекрасный момент компания Горохова неожиданно разорилась, долгов по неоплаченным векселям богатейшего золотопромышленника Сибири осталось на целых два миллиона рублей.