Владимир Дегтярев - Коварный камень изумруд

Они с Егоровым рубили еловый лапник для прокорма лошадей. Лошади за милую душу теперь хрумкали лапником, а люди варили себе по половине горсти овса. Дорога на Средний Урал среди старых гор петляла так, что за день, если считать по прямой, то проходили версты три. Но проходили.

— А что с людьми-то случилось? С теми, кто за золотом ходил?

— Манси сказали, что люди перепутали дорогу, попали под край плато Ман Пу Пу Нор, а там, в длинном проходе, вдохнули яд великанов.

— Чей яд?

— Великанов. Там в давние времена великаны прорубали туннель под Уральскими горами. Ну и все померли... потом. После выполнения своей работы. Боги, так шаманы манси говорят, смертью наказали великанов. Они, те великаны, будто на том плато высекли из камня свои огромные фигуры. На память потомкам... Ну, а чтобы тем потомкам заказать туда, на плато ходить, боги посеяли яд вокруг того места.

— Как это — посеяли яд? Разве яд сеют, Ерофей?

— Так говорят люди, и я так за ними повторяю... Хватит, нарубили полно уже. До последней стоянки лапника лошадям хватит...

На последней стоянке перед поворотом на Екатеринбург мало ели, мало спали. Даже лошади бродили, как очумелые — чуяли других людей, чуяли большой тракт к большому городу.

Сирин понянчил в руках тот брусок золота, что куснул подгорный зверь. Спросил:

— Может, Александр Дмитрии, тебе ещё чего надобно такого, что нигде нет, кроме как на Урале? Мы подмогу тотчас тебе выставим.

— Нужен мне, Ерофей такой мастер, который мог бы камень изумруд большой величины красиво огранить... Ну, и разные там камни тоже... привести в божеский вид. У меня остался с собой последний брусок золота, так я им и рассчитаюсь. Есть у тебя такой мастер по камню?

— Есть и не один, — тут же отозвался Ерофей, — камнерезов у нас хватает. Они тебе так камни потешут, государю не стыдно станет показать!

— Запрягай! — крикнул Егоров. — Поехали! Работа ждёт! На завтрашней стоянке велю мыться, чиститься и принимать божеский вид! В город же едем! В Екатеринбург!

В город Екатеринбург въезжали поздним утром, по Невьянскому тракту. Остановились у пятого по правую руку большого дома. Егоров прихватил с собой все восемь кожаных мешков с драгоценными камнями, каждый мешок вмещал не меньше ведра. Ерофей Сирин постучал в калитку. Малость погодя им открыли.

Здесь жил самый большой мастер Урала, полный знаток камнерезного дела.

Пока ждали окончания переговоров камнерезного мастера с Егоровым и Сириным, обозники заметили, что почти в центре города толкутся люди, слышатся свирепые воинские команды.

Мимо обоза проезжал верхом здешний землемер, торопился на волочильный завод, мерить новую дамбу. Там ставили большую мельницу, волочить проволоку мелкой толщины.

— Чего там шумят, Микита? — спросил землемера Сёма Гвоздилин.

— А вот, гонят в Сибирь новую партию бунтовщиков. Говорят, собирались Сибирь от Рассей отрезать и американам продать. Не вышло-с! Пусть таперика в нашей Сибири охолонят свои дурьи башки! — Землемер Микита зло сплюнул. — Ты понимаешь, заморские злыдни готовили бунт и зазывали на бунт офицеров и солдат! Ну, лешаки окаянные, чего не придумают, всё супротив нас! Вот и вышла им вечная каторга! Похлебают теперь вдосталь пустых щей в каторжанских робах! Нно! Пошла, серая!

Наконец Егоров с Сириным попрощались с мастером у ворот его дома, как полагается, сели на телеги, тронулись далее в город, к трактиру Вонгузова.

Навстречу им, на телегах, под солдатскими штыками, ехали три десятка людей, замотанных в дерюжные покрывала. С утра, хоть бы и в начале июня, ещё подмерзало, да и ветер дул холодный, северный.

От тех телег доносился железный кандальный звон.

С первой телеги вдруг соскочил лысоватый кандальник, вытянул руку навстречу Егорову и заорал, пропуская букву «Р»:

— Офицер! Офицер! Вот этого хватайте, хватайте! Он вор! Он Егоров! Он получал в Америке деньги и платил их русским офицерам! За всё платил он! А я не виноват! Не виноват я!

Егоров с тихим бешенством увидел, что орёт на всю улицу — барон Халлер!

— Придержи пока обоз! — велел Сирину Александр Дмитрии и спрыгнул с телеги.

Конвойный офицер уже торопился скакать к нему, когда каторжный тележный поезд обогнала богатая коляска, в которой сидели Вонгузов и... Словцов Пётр Андреевич!

— Вас встречаем, господин Егоров! — проорал Вонгузов. — Меня ещё вчерась предупредили, что вы подходите к городу. — А ты чего мне тут грязь конём топчешь? — рявкнул Вонгузов на конвойного офицера. — Разуй глаза свои татарские! Государева ревизора встречаем!