Евгений Осетров - Ветка Лауры

А КЛЯЗЬМЕ половодье. Река вышла из берегов, вешние воды залили пойменные луга, и дорога-насыпь, мощеная булыжником, тянется среди зеркальной глади, порвав надвое клязьминские просторы.

Автобус мчится по насыпи, покачиваясь на выщербленной мостовой, как на волнах. Из окон, сквозь свежевымытые стекла, виден весь разлив: плывут последние льдинки, крутится в водовороте нивесть откуда унесенная бочка; моторка тащит непомерно большой плот. Вековые дубы стоят в воде и волны касаются их ветвей.

Благодатные картины!

Мы едем по Муромской дороге на Судогду — маленький город, расположенный в нескольких десятках километров от Владимира. Мой спутник — клубный работник, гармонист, нетерпеливо и недовольно поглядывает на шофера и говорит:

— Еще до гусевского поворота не добрались, а коли будем в Судогде к обеду — так еще хорошо.

Сказав это, он снова бросает негодующие взгляды на шофера, как бы ожидая возражений. Но водитель машины — девушка с обветренным. красным лицом, в синем комбинезоне, глядя на избитую дорогу, равнодушно замечает:

— Когда надо — тогда и будем.

Это повергает гармониста в уныние и он, не в силах сдержать свои чувства, начинает горько жаловаться, изливая свою душу:

— Я после смотра в области на семинаре задержался. Всю неделю в клубе не был, всю неделю. А там без меня… И он безнадежно махнул рукой.

Наступило молчание. Гармонист устремил взгляд в одну точку, очевидно представляя, что делается без него в клубе.

Желая отвлечь гармониста от тягостных мыслей, я спросил:

— Скажи, Петр, чем славятся ваши места?

Мой спутник повеселел, я напал на его излюбленную тему разговора:

— Наши места, — сказал Пётр, улыбаясь глазами, — славятся песнями. Он взял в руки футляр, извлек новенький тульский баян и полились то жалобно-протяжные, то удалые, переливчатые звуки песни.

Неожиданно оборвав песню, сказал:

— Эту песню у нас в клубе хорошо поют…

А затем продолжал:

Машина мчалась среди полей, и ее обгоняла быстрая, как ветер, песня.

— Наша сторона славится галанинским хором, муромцевским дендрарием, лесным техникумом, Вольно-Артемовским сельским клубом, стекольными заводами, древесиной, которая идет для строек, мастерами-колодезниками, определяющими безошибочно, где надо искать воду.

Неизвестно, сколько бы еще времени Петр перечислял местные достопримечательности, если бы не тряхнуло сильно автобус на повороте, и мы с удивлением взглянули в окна. Кончилось поле, машина въезжала в город.

— Наша местность славится тем, что здесь бывал Пушкин, — торопился Петр закончить свою лекцию, — и подарил городу Судогде свою шкатулку.

Девушка-шофер мягко затормозила машину. Петр выскочил из автобуса первым.

— Побегу попутную искать, — сказал он, вешая баян через плечо. — Теперь до клуба недалеко.

— Подожди, а где сейчас пушкинская шкатулка?

— Заинтересовались, значит, — улыбнулся гармонист, — эту историю знает Михаил Сергеевич, в банке он работает, зайдите к нему — все расскажет. А ко мне, милости прошу, приезжайте в клуб песни слушать.

Через несколько минут я был возле массивного здания местного банка.

— На сегодня операции кончены, — сказал, дежурный милиционер, — приходите завтра до двух часов.

— Разрешите вызвать по телефону Михаила Сергеевича.

И вот я иду с Михаилом Сергеевичем, пожертвовавшим своим обеденным перерывом для того, чтобы удовлетворить мою любознательность.

Сам Михаил Сергеевич — человек средних лет, с гладко выбритой головой, суетливый, говорит необыкновенно быстро. Его добрая детская улыбка подкупает сразу.

Комната Михаила Сергеевича заставлена книжными стеллажами, на стенах развешаны цветные репродукции; пушкинские портреты работы художников Кипренского и Тропинина, «Пушкин в Михайловском», «Пушкин читает стихи на выпускном экзамене в Лицее», фотография знаменитого памятника поэту работы А. М. Опекушина. Самая большая из репродукций — «Пушкин на Дворцовой набережной». Она изображает прогулку поэта белой ночью по Петербургу.

— Познакомьтесь с моей пушкинской библиотекой, — с гордостью сказал Михаил Сергеевич.

Да, ему было чем гордиться. Скромный банковский служащий, страстный любитель литературы, собрал сотни книг о Пушкине, различные издания произведений поэта, газетные и журнальные статьи о нем.