Иван Франко - Стихотворения и поэмы. Рассказы. Борислав смеется

Да, ты богиня! С райской розой схожа,
О, погляди с чудесной высоты!
Вот я, что к небу не взносил мечты
О боге — пред тобой склоняюсь тоже.

В богах и духах можно сомневаться,
И сказкой могут рай и ад казаться,
Твоя ж краса — не в сказке, не во сне!

Настанет час, когда весь свет покинет
Богов и духов, лишь тебя, богиня,
Чтить будет вечно — здесь, на полотне.

Довольно! Долго мы слова слагали
В блестящий строй, струящийся рекою,
И, как червя красивой чешуею,
Боль жгучую и слезы укрывали!

Суровый врач идет! И не пора ли
Гнилые струпья твердою рукою
Вскрыть, не стыдясь и не кривя душою,
Чтоб чистыми, здоровыми мы стали.

Пора сказать: людская возмужала
Порода, от игрушек отреклась,
Свое призванье славное познала;

Метель неистовая унялась,
Пора метаний юности пропала,
Пора трудов разумных началась.

Со дом печали, плача, воздыханья,
Гнездо болезни, горести и муки!
Сюда вошедший, стисну зубы, руки,
Останови и мысли и желанья!

Бурьян здесь вырывают, как ведется,
Но в то же время новый засевают;
Параграфами правду отмеряют,
Но выше меры здесь неправда льется.

Основы стерегут здесь, но готовы
Презреть и мысль и чувство — все основы.
Здесь вспоминаешь строки итальянца;

Вам, что, попавши в западню, хотели
Найти в ней некий смысл и даже цели,
Дант говорит: «Lasciate ogni speranza» [6]

Впрямь, как скотину, всех тут описали:
Обличье, возраст, имя — и так дале,
Глаза и волосы, — ну право слово, —
Теперь хоть в Вену на базар готовы!

Нас, как бандиты, обыскали снова,
Во все карманы нагло залезали,
Ножи, табак и деньги — всё забрали,
Хоть к Магомету в рай веди любого!

Обчистили до нитки при аресте!
Эх, глупые! Ведь все-то наше с нами, —
Его не взять вам грязными руками!

И развели нас по апартаментам Казенным.
Тут не место комплиментам:
Салон, альков, отхожее — всё вместе.

Давным-давно, в одном почтенном доме,
В дни юности, в дни светлого расцвета,
Читали мы «Что делать?» {12} — и беседы
Шли о грядущих днях, о переломе.

Хозяйки дома всякий раз упрямо
Мои уничтожали дифирамбы:
«Фи, общий труд! Тогда пришлось и вам бы
Клоаки чистить, выгребные ямы!»

Не знали дамы, что вопрос подобный,
Сложнейший, — Австрия уже решила.
Тюремная параша! Что за сила!

Горшок и мебель вместе! Как удобно:
Берешь ее, выносишь, — ну и просто
Выхлестывай на пашню, для компоста {13} !

Встаем с рассветом, лица умываем,
Спешим одеться, койки застелить
И камеру с песочком подметаем, —
Да и давай ходить, ходить, ходить…

Шести шагов достаточно, чтоб жить…
Чтоб не кружился свет, мы средство знаем:
Два ходят — третьему умерить прыть;
Встал третий — тотчас место уступаем.

Однажды в Бориславе так: землею
Рабочих двух засыпало; над ними
Крепленья встали кровлею косою.

Вода слезилась, трубка чуть дымила…
И жили: капелькой одной да дымом…
Тюрьма и нас тому же научила.

Замолкла песня. Не взмахнет крылами
Рожденная на вольной воле птица
В ловушке хмурой, за семью замками,
Где человек растоптанный томятся.

И петь об этом даже не годится, —
Как шарит стражник медными руками
В моих карманах, сапогах, в тряпицах,
Как занят он и складками и швами.

Бумагу, спички, карандаш, табак
Внимательная власть найти желает
И в душу лезет — вот и не поется.

Так соловей свое гнездо бросает,
Своих птенцов он оставляет так,
Чуть только человек к ним прикоснется.