Иван Франко - Стихотворения и поэмы. Рассказы. Борислав смеется

Батрак тот — наш народ, чей пот бежит потоком
  Над пашнею чужою.
Душою молод он, в стремлении высоком,
  Хоть обойден судьбою.
Он счастья своего ждет долгие столетья,
  И все напрасно ждет;
Татарский плен изжил, Руину {7} , лихолетье
  И панщины жестокий гнет.
И все-таки в душе, изнывшей от невзгоды,
  Надежда теплится, горда, —
Вот так из-под скалы, из-под крутого свода
  Бьет чистая вода.
Лишь в сказке золотой, как будто сон прекрасный,
  Он видит счастье лучших дней,
И, тяжкий груз влача, он, хмурый и бесстрастный,
  Живет мечтой своей.
В глухие времена одна его спасала —
  К родной земле любовь;
Толпа его детей в страданьях погибала —
  Он возрождался вновь.
Любовью этой тверд, од — как титан былого {8} ,
  Непобедимый сын земли,
Который, падая, вставал опять и снова,
  И снова шел в бои.
И что с того — кому, под песню вековую,
  Он глубь взрыхляет нив;
И что с того, что сам нужду он терпит злую,
  Господ обогатив.

Паши и пой, титан, опутанный в оковы
  И нищеты и тьмы
Исчезнет черный мрак, и бремя гнета злого
  Навеки уничтожим мы!
Недаром в оны дни, униженный врагами,
  Ты силу духа воспевал,
Недаром ты легенд волшебными устами
  Его победу прославлял.
Он победит, сметет преграды роковые, —
  И над землей одни
Ты плуг свой поведешь в поля, тебе родные,
  В своем жилище — властелин!

Из тайного гнезда на каменистой круче,
Взмахнувши крыльями, рванулся он за тучи, —
Так в гневе наша мысль из глубины взовьется
И, облетев миры, о небо обопрется
И, крылья тяжкие и грозные расширя,
Зовет: «Где вечный бог? Где правда в этом мире?
Я тысячи планет крылами обвивала,
Проникла в атомы, а правды не видала».

Он в дымной высоте простерся, недвижимый,
Как образ гибели, ничем не отразимой,
Над жизнью реющий… Он кроется за мглою.
Взгляни: вот кровь пролить летит он над землею.
Взгляни, и страх тебя охватит леденящий:
Вот беркут, над тобой невидимо парящий!
Не промахнется он, когда твой час наступит!
И много ль дней тебе убийца твой уступит?

Он двинулся. Плывет в заоблачной отчизне, —
Вот так челнок Судьбы ткет нити нашей жизни.
Спокойно кружится, снижаясь, поднимаясь,
За тучи уходя, в лазури расплываясь.
Лишь крик его звучит, зловещий и голодный!
Так в тишине не раз прорвется плач народный
И ужасом вельмож охватит и смятеньем,
Как гром, подземный гром перед землетрясеньем.

Ты ненавистен мне, парящий надо мною,
За то, что ты в груди скрываешь сердце злое,
За то, что хищен ты, за то, что с высоты
На тех, чью кровь ты пьешь, глядишь с презреньем ты,
За то, что слабая тебя боится тварь, —
Ты ненавистен мне за то, что здесь ты — царь!
И вот курок взведен, мое ружье сверкает
И пулю грозную под облака бросает.
И на землю не смерть примчишь стрелой падучей,
А собственную смерть ты обретешь за тучей.
И не как божий суд, а словно труп бездушный,
Ты упадешь, суду руки моей послушный.
И не последний ты! Ведь нас, стрелков, — сто сот:
И кто тебе сродни, кто моет кровью рот,
Кто сеет страх и смерть, слабейших братьев губит, —
От пули не уйдет, когда пора наступит.
А труп мы отпихнем, не говоря ни слова,
И далее пойдем, спокойно и сурово.

Я видел странный сон. Как будто предо мною
Простерлись широко пустынные края,
А я, прикованный железной цепью злою,
Стою под черною гранитною скалою,
А дальше — тысячи таких же, как и я.

Но, «годы каждому чело избороздили,
Но взгляд у каждого горит любви огнем,
А цепи руки нам, как змеи, всем обвили
И плечи каждого из нас к земле склонили,
Ведь все мы на плечах тяжелый груз несем.

У каждого в руках железный тяжкий молот,
И, как могучий гром, с высот к нам клич идет:
«Ломайте все скалу! Пусть ни жара, ни холод
Но остановят вас! Пусть жажда, труд и голод
Обрушатся на нас, но пусть скала падет!»

Мы встали как один, и, что б нам ни грозило,
В скалу врубались мы и пробивали путь.
Летели с воем вниз куски горы сносимой;
Отчаянье в те дни нам придавало силы,
Стучали молоты о каменную грудь.