Юлия Андреева - Святы и прокляты

Глаза девочки сделались совсем тёмными, губы задрожали:

— Апостол Павел! Из лагеря Николауса!

— Апостол Павел?!.. Растолкуйте слугам, что она не бесноватая, а то пойдут молоть языками! — хозяин «Греха» метался по Гобеленовому залу, не находя себе места. — По городу бродит безумный кровник, сегодня Анна видела его, и они узнали друг друга. Ничего удивительного, что наша милая гостья со страху обратилась в принцессу Анну Комнину, у которой никаких кровников отродясь не имелось: царевна правящей династии всегда под охраной слуг и личной гвардии императора. Имена сестёр и братьев настоящей византийской принцессы? Так она из той же семьи, должно быть, ей не раз называли их. Тем не менее никакой дух царевны в неё никогда не вселялся, всё это сказки и ничего большего! Иначе она не вспомнила бы ни об апостоле Павле, ни о Николаусе, то есть о том, что узнала в видениях. Всё что у неё есть — так это видения. А одержимости нет. И когда я принесу в мешке голову этого чёртового кровника, то и страха больше не будет. Всем понятно?

До самой ночи Анна чувствовала себя византийской царевной, и все вокруг обращались к ней не иначе как «ваше высочество». По приказу хозяина замка, никто не пытался ни о чём расспрашивать Анну, надеясь вывести её на чистую воду или развлечься её описанием Византии.

Спрут отправил в город несколько своих самых преданных воинов во главе с Рудольфио, в надежде как можно скорее разделаться с Себастьяно Малабранкой. Сам он с удовольствием продолжил бы гадание, но, как назло, к нему прибыл посол от архиепископа Трои и пришлось пожертвовать личным интересом в угоду рутине.

— ...Фридрих мечтал, чтобы все государственные посты занимали профессионалы, имеющие определённый опыт и знания. — Поняв, что пока ничего более интересного не произойдёт, Фогельвейде велел Константину достать писчие принадлежности и, не обращая внимания на уснувшего в углу оруженосца, принялся диктовать.

Его сиятельство велел летописцам продолжать работу, окружив девочку готовыми выполнить любой её каприз служанками.

— ...Поэтому король основал в 1224 году университет в Неаполе, откуда в дальнейшем планировал получать будущих судей, людей способных занять места правителей, учёных, кроме того, там готовили философов и теологов.

Желающие стать лекарями отправлялись на обучение в медицинскую школу города Салерно. Одновременно со строительством университета король затеял воздвигнуть огромный императорский дворец в городе Фоггия, на севере Италии.

Встал вопрос, о том, уместно ли, при наличии таких образовательных заведений и возможности воспитывать чиновников на месте, и впредь соблюдать конкордат, подписанный матерью Фридриха Констанцией Сицилийской, согласно которому назначать и увольнять епископов и архиепископов — неотъемлемая привилегия Папы.

Кроме того, уважая и почитая юридическую школу Болоньи, Фридрих всё же опасался царившего там духа свободы и не желал принимать на службу её выпускников. Оно и понятно, он ведь планировал отправиться в крестовый поход, оставив образцовое государство, а следовательно, не мог позволить себе роскошь предоставить руководящие должности потенциальным бунтарям.

В 1225 году римляне, в который уже раз, поднялись против Папы Гонория, выгнав его из Рима, после чего, тот явился в Монте-Кассино, вновь потребовав, чтобы император отправился в уже обещанный поход. Последний был необходим для поддержания престижа Понтифика.

Выслушав обоснованные возражения, Папа дал последнюю отсрочку до августа 1227 года под угрозой отлучения от Церкви. Император согласился, но тут же обнаружилось, что в казне нет денег, необходимых для похода. Откуда взять? Гонорий покровительствовал таким городам как: Кремона, Модена, Павия, Парма, Пиза и Лукка — лютым недругам и противникам всех начинаний Фридриха. Теперь, под угрозой отлучения от Церкви, императору пришло на ум обратиться к ним за средствами для похода. Разумеется, тотчас воспоследовал отказ, так что, Фридрих был вынужден поехать на переговоры в Кремону лично, взяв с собой небольшое войско, через Анкону и герцогство Сполето, где у императора осталась возлюбленная и рос бастард.

Ломбардцы тут же послали ябеду Папе: пошто, мол, злой император осаждает их города? А Фридрих, со своей стороны, только пожимал плечами: определитесь тогда сначала сами. Нужен поход — подумайте, где изыскать средства. Не хотите расточать церковную казну — возьмите у верхнеитальянских городов, с остальных уже три шкуры содрано. Нельзя трогать папских любимчиков? А откуда тогда взяться армии и флоту? На что закупать фураж? Ведь не детский крестовый поход 12-го года, когда голодные малолетки попрошайничали или воровали по дворам!