Любовь Овсянникова - Птаха над гнездом Том 1. Дарители жизни

Со второй партией забрали в Германию и Алексея. На этот раз Прасковья собирала да провожала его точно так, как и Петра. За исключением того, то она бала одна и что Алексей наотрез отказался брать с собой теплые вещи.

— До наступления холодов я буду дома, — твердил он. — Убегу по дороге.

— Леня, возьми, — просила Прасковья. — Вдруг не получится убежать.

— Получится! Борис в худших условиях бежал, и я смогу, — твердил упрямый юноша. — Я не намерен работать на врага, я хочу бить его. Бить, бить и бить! — сжимал он кулаки.

Переубедить его сестра не смогла.

И еще одно отличие было в проводах Алексея — наравне с сестрой его провожала Маша, любимая девушка, тайная невенчанная жена. Она терпеливо стояла в сторонке и, казалось, ничего не ждала. Алексей, сразу же по приходу на вокзал увидел ее, взял за руку и подвел к сестре.

— Вот, — сказал ей, — меня Маша провожает. А она — такая девушка, что приносит удачу, — пошутил он.

Затем Алексей с Машей отошли чуть в сторонку и начали свой диалог, диалог влюбленных, в котором было все: и признания в чувствах, и клятвы в верности, и надежды на скорое воссоединение.

— Маша, — в волнении говорил Алексей, — как только закончится война, сразу поженимся. Хорошо?

— А учиться когда?

— Выучимся вместе, — заверял ее Алексей.

Еще из того прощания он запомнил их долгий поцелуй — открытый, взрослый. После него Алексей вскочил на подножку вагона.

— Нашу молодежь начали забирать в Германию. Всех лиц подросткового возраста угнали туда, и мальчишек, и девушек, — позже рассказывал Алексей Яковлевич. — Брата младшего забрали, а я увильнул.

За этим «увильнул» многое скрывается, о чем Алексей Яковлевич говорить не хотел. Естественно, он увильнул, потому что постоянно прятался в полях и не жил дома. Если бы абверовец-вербовщик добрался до него и взял с него подписку о согласии работать на немцев, то Алексею прятаться бы не пришлось — таких парней в угон не брали.

Не подозревая, что угон будет осуществляться несколькими отдельными партиями, и полагая, что дело это закончилось первыми угнанными, Алексей перестал прятаться и попал-таки во вторую партию.

В апреле 1943 года на станции Синельниково стоял поезд, в котором находилось 256 отправлявшихся в Германию молодых людей. Райком — секретарь подпольного райкома партии В. И. Иваненко — направил на станцию агитаторов. После проведенных бесед вся завербованная молодежь, за исключением 6-ти человек, разбежалась. Вообще синельниковские партизаны действовали смело и напористо. Поэтому везти новую партию угоняемой молодежи через Синельниково фашисты поостереглись и повезли их через Запорожье.

Алексей Яковлевич рассказывал:

— Меня забрали вторым потоком и увезли в Запорожье. Держали нас на заводе «Запорожсталь». Оттуда — в эшелон и в Германию. Из-под Белой Церкви — станция такая и городок — я бежал. Я и Иван Небаба, тоже наш, славгородский парень... Нас потом развела судьба. Во всяком случае, бежали мы вместе. И был еще третий парень, но не наш, не славгородский, поэтому я не помню его фамилии. Мы сбежали. И дошли до Днепропетровска.

Очень лаконичный рассказ.

Между Белой Церковью и Славгородом лежат километров 400, если считать по прямой. Получается, Алексей с Иваном Небабой и их третий неизвестный попутчик преодолевали это расстояние вместе? Сразу после побега они шли втроем, пока не дошли до Днепропетровска, и лишь потом разделились и выбрали разные дороги? Это вряд ли так. Ведь они шли по оккупированной территории, да еще в сторону фронта, да еще в тот период войны, когда немцев гнали взашей, — все это для бдительных оккупантов представляло угрозу: вдруг эти юнцы являются диверсантами! Немцы не любили необъяснимых поступков, праздных прогулок со стороны подневольного населения. Они в каждом видели партизана.

Скорее всего, беглецы уклонились в разные стороны сразу, как только поняли, что так будет безопаснее. Где это случилось — неизвестно. Главное, что вовремя.

Но нас интересует Алексей. Шел он осторожно, предпочитая обходить селения и передвигаться по безлюдным местам. Хотя и там были свои риски — немцы в любых щелях искали подрывников и парашютистов. Правда, при его росте, что был чуть ниже среднего, при щуплости телесной оболочки и легкого прихрамывания на больную ногу он больше походил на сироту-заморыша, а не на грозного воителя с бомбами. Возможно, такая внешность не раз выручала его в некоторых ситуациях так, что он и сам об этом не знал. Например, случались люди, которые подвозили его на транспорте — все же это была помощь.