Лев Хват - Пришедшие издалека

НЕРГИЧНЫЙ и жадный, великий и грозный XX век усаживался в автомобиль, готовился завоевать воздушные пространства, связать беспроволочным телеграфом самые отдаленные части мира и овладеть атомной энергией. Но эпоха авиации и широкого использования радио еще не наступила, ученые только нащупывали пути, ведущие к раскрытию тайн атома.

Бурное промышленное развитие, государственная поддержка собственников и безудержное стяжательство взрастили класс крупной буржуазии. Родовая аристократия, потомки былых феодалов отступали под натиском новоявленных миллионеров.

Банковские воротилы, владыки индустрии, железнодорожные тузы, земельные магнаты и прочие нувориши, как называли сказочно обогатившихся ловкачей, подхватили аристократическую моду транжирить деньги в заграничных поездках. Древний Рим, веселую Вену, а особенно Париж, прослывший столицей мира, наводняли сотни тысяч иностранных гостей — немцев, скандинавов, американцев, русских, испанцев…

Вернувшимся с континента англичанам своя столица казалась будничной, сероватой, чопорной. Хотя витрины Пикадилли и Риджент-стрит на первый взгляд не уступали парижским, в них недоставало шика. Зато движение в Лондоне было куда оживленнее. Лишь к ночи в центре прекращалась сутолока роскошных ландо, запряженных четверками, щегольских кабриолетов, спортсменских двуколок, обычных кебов. Лошади тащили громоздкие омнибусы, которыми пользовалось простонародье. Всадники в белых каскетках, узких бриджах и коричневых крагах, плотно обтягивающих икры, сопровождали амазонок с длинным шлейфом и прозрачными вуалетками, кокетливо помахивающих стеком. Светская публика потела в судебных залах, смакуя пикантные детали скандальных бракоразводных процессов. Ходили поезда метро. Короткая, мрачная, напоминающая склеп линия подземки вела в Сити — деловой центр, куда отовсюду тянулись невидимые, но зорко охраняемые каналы, по которым в столицу Британской империи текли богатства, добытые потом и кровью многих народов. В Сити заключались сделки на миллионы фунтов стерлингов, покупали и продавали акции нефтяных, пароходных, машиностроительных, хлопковых и иных компаний. Спекулянты бешено наживались на скупленных по дешевке земельных участках, к которым продвигался город с крупнейшим населением. Как грибы после парного дождя, множились акционерные общества, банки, промышленные и торговые ассоциации, поглощая мелюзгу и прибирая к рукам средних предпринимателей. Лихорадочную деятельность капиталистов притормозил индустриальный кризис, захвативший Западную Европу к концу XIX века.

Лондонские газеты подробно и со знанием дела описывали похождения влиятельного азиатского шейха, туалеты танцовщицы-гастролерши, а где-то на задворках мелким шрифтом печатали вести из Соединенных Штатов, России, Италии, Германии и других стран о «рабочих бунтах», как буржуазная пресса называла выступления пролетариев, задавленных эксплуататорами, о массовых стачках, расстрелах и избиениях бастующих. Финансистам, владельцам процентных бумаг, фабрикантам эти телеграммы портили настроение и аппетит.

Эмблемой XX века стал автомобиль. Самодвижущиеся, сверкающие лаком и бронзой глазастые машины, неуклюжие, пыхтящие, фыркающие, со звонким сигнальным колоколом или рожком с резиновой грушей, испускающим бравурные звуки, грохотали по булыжнику со скоростью до тридцати километров в час, оставляя смрадный сизый хвост и пугая извозчичьих кляч. Вдогонку бесстрашно неслись ватаги мальчишек, восхищенных диковинкой и отчаянно завидующих шоферам — людям самой модной профессии — горделивым и важным, в куртках, брюках и картузах из черной кожи, в желтых рукавицах с раструбами.

На земном шаре было тревожно. Угрожающе росли противоречия империалистических государств. Великие державы рвались к переделу мира, спешили завладеть «ничейными территориями», открыть неведомые земли и водрузить там свой национальный флаг. Разжигались шовинистические чувства, взвинчивалось тщеславие исследователей.