Алексий Лисовин - Княжьи люди [СИ]

— Не ведаю! — Мотнул головой Агап. — Он не из суздальских и не из владимирских. Я наших всех знаю, а этого нет. Так вот я в проход, а он уже там. Стоит рядом с большим шалашом. Увидел меня и шасть мне на встречу. Ручищи, плечищи… — Он взмахами дрожащих рук, принялся показывать стати незнакомца. Векша смотрел на него с недоверием.

— Ты Святогора — великана встретил, не иначе!

— Как звать его не ведаю, но мужик здоровенный, и смотрит так нагло. — Паренек, переживая собственные воспоминания, даже позабыл о страхе перед воином. — Взгляд у него! Плохой очень взгляд. Я как увидел, испугался, пошел на попятную, да оступился и чуть не упал. Даже вот кашу чуток расплескал. — Он ткнул пальцем в грязное пятно, почти незаметное на его засаленном и закопченном кожухе и продолжил рассказывать. — Я-то спиной в телегу уперся, а он уже рядом. Думал, бить меня будет, а мне и закрыться от него нечем. В руках-то снедь ваша, а её же не бросишь.

— И как же ты от него спасся? — Поинтересовался Жилята, невольно увлекшись, горячим повествованием слуги, от которого вначале хотел поскорее избавиться, что бы вернуться к прерванному разговору с Векшей.

— Господь оборонил! — Агап, сидя на полу истово перекрестился. — Наших послал мне во избавление. Назар Оглобля и Годота, шли мимо, а я их услышал и подал голос. А этот спужался, нырь меж саней и был таков! Так я и спасся.

— А дальше то что? Нашли вы его? — Векша снова был строг.

— Не гневайся господин. Не нашли мы его. — Парнишка виновато потупился. — Темно уже было. Мы так рассудили, что он уже далече, и к нам воровать, более не сунется. Вот же, вспомнил! Годота успел его разглядеть. Говорит он холоп одного из князей! Толи ростовского, толи ярославского, а может быть и Перяславль-залесского. Они с Назаром про то рассуждали, а я снедь понес, а про брагу забыл.

Агап сконфуженно замолчал.

— Забыл? — Мрачно повторил за ним Векша и приказал. — А ну встань!

Парень повиновался. Ростом он был даже чуть-чуть выше воина, но втянув голову в плечи от страха, казался намного меньше его.

— Слушай меня! — Поучающе сказал Векша. — Заботиться о господах холоп должен в первую голову! Не щадя живота, забыв свои страхи и помня только о своём долге. Понял ли? Ну, хорошо, а это вот тебе на память!

Звонкая оплеуха повергла паренька на пол. Векша, глядя как он, пытается отползти в сторону, требовательно спросил.

— А что ты сейчас должен сказать?

— Благодарю господин за науку.

Векша удовлетворённо кивнув, вернулся на своё место. Холоп, разогрев кашу, разлил её по мискам, а сам поспешил укрыться в тени.

Жилята, не голодавший благодаря заботе лекаря, ел не спеша, предоставляя возможность насытиться вернувшемуся из похода другу. Было не до разговоров. Лишь в самом конце, Векша шаря не сытым взглядом по опустошенному столу, заметил.

— Ко времени Юрий Всеволодович решил поход сворачивать. И вправду, видать, всё не слава богу, раз уж холопы крадут снедь друг у друг.

Тут он вспомнил о слуге. — Эй, как тебя, Агап? Ну-ка выйди сюда! Ты ел ли сегодня?

Парнишка, выйдя в свет горевших на столе лучин, рассказал об очень вкусной горячей болтушке, которой его кормили в обед.

— Верно, не очень наши дела. — Хмыкнул Векша и показал на горшок. — На-ка вот, там каши еще с пол черпака. Вылижешь до чиста, набьёшь своё брюхо.

Агап, бормоча благодарности, схватил со стола горшок, намереваясь скорее укрыться в тени. Грозный рык со стороны входа заставил его замереть на месте.

— А этот что тут делает? — На пороге, поблескивая сталью брони в свете лучин, гордо подбоченившись стоял воин Авдей. Окинув взглядом всех присутствовавших он, не поздоровавшись с Жилятой, прошел внутрь. Остановился возле стола и, ткнув пальцем в Агапа, насмешливо спросил у Векши.

— Кого это ты сюда притащил? Теперь уж и холопов приглашаешь к трапезе? Вот уж ровня тебе! — Он раскатисто захохотал, а Жилята почувствовал, что начинает злиться. Решив себя не сдерживать, стал подбирать слова пообиднее, как вдруг заметил, что смеётся не только Авдей. Вторя ему, заливисто и угодливо хихикал Векша. Смотреть на это было противно, и Жиляте захотелось скорее уснуть, что бы всего этого не видеть и не слышать.

Лютобор ковырял ложкой остывающую кашу, думая о не близком пути до дома. Сначала он поедет до Новгорода Низовской земли. Потом по льду Оки до того места где в неё впадает Клязьма. По ней можно добраться до стольного Владимира. А там и Суздаль совсем рядом. Лютобор еще раз мысленно прикинул расстояние, пересчитал на дни пути и решил, что самое позднее через три седмицы он будет дома. Далее мысль, замерев, остановилась подобно ручейку, русло которого завалило камнем. Дома его встретит мать. Лютобор сам сообщит ей горькую весть. Расскажет, как отец бился и как достойно принял лютую смерть. Для этого, он старательно готовил нужные слова, а сейчас опять не был уверен в том, что они подходящие. Впрочем, за три недели в пути, можно успеть всё обдумать, как следует. Снова успокоив себя таким образом, вспомнил о каше. Та лежала в миске остывшим и плотным не вкусным комком. Лютобор принялся выискивать в ней кусочки сала. Раскапывая ложкой слипшуюся крупу, Лютобор очень увлёкся и чуть не уронил миску со стола, вздрогнув от окрика.