Алексий Лисовин - Княжьи люди [СИ]

— Что думаешь, что я про него забыл? Или разумею меньше твоего? Нет? — Дядя, грозно шепча, навис над племянником. — Видишь я о пленном никому ни слова? Вот и ты так же! Понял ли?

Лютобор порядком оробел от такого напора, но его собственное озарение всё еще было ярким.

— Мы можем найти твердь Виряса! — Собравшись с духом, принялся настаивать. — За отца отомстим и ростовцев вызволим вместе с Ерохой!

Путислав смотрел на него с удивлением. Потом недоумевая, поинтересовался, когда это племянник стал печься о ростовцах.

— Что тебе до них? Кто они тебе? Ероха же тот и вовсе предатель! Казнят и поделом собаке! — Голос его дрогнул от гнева. — А за отца нужно мстить не Вирясу… — Тут Путислав прервал себя на полу слове. Глядя на Лютобора с сомнением, снова молчал какое-то время. Потом досадливо скривился.

— Сказал бы тебе, да не поймёшь ведь! Все же таки мал ты! А я уже думал тебя мечом опоясывать. — Путислав сплюнув, велел Лютобору отправляться спать. Сам, взметывая поземку быстрыми шагами, направился в сторону суздальского стана.

Векша появился в шатре только вечером и Жилята ему очень обрадовался. Друг мог помочь ему отвлечься от тревожных мыслей, навеянных словами Лавра. Он с порога принялся расспрашивать о походе князей на Пургаса. Векша на вопросы отвечал неохотно. Догадавшись по его мрачному виду, что дело не только в усталости, Жилята поинтересовался причиной плохого настроения, но как раз в это время появился холоп, приставленный к нему лекарем. Векша дал понять, что при постороннем говорить не будет. Слуга, принёс с собой толстую и крепкую клюку, которую вырезал для Жиляты. С низким поклоном поднеся её раненому, он робко сказал, что её нужно опробовать. Жиляте не хотелось к этой вещи даже прикасаться. Он решил холопа прогнать, но тут вмешался Векша.

— А что, дело-то нужное! — Сказал он и, показав на клюку, усмехнулся. — А как её испробовать? Вдоль спины штоль, али поперек?

Слуга, сосем молодой парень, оробев больше прежнего, залепетал о том, что раненый должен пройтись с её помощью. Тогда он сам поймёт, по руке она ему или нет. Векша, хмурость которого уже совсем улетучилась, выслушав его, кивнул.

— Ну, раз так, то давай, помогай мне. Поднимем увечного, сам-то он на это, как видишь, не способен!

Жилята опираясь на них, встал и осторожно, стараясь не трудить больную ногу, принялся ходить по шатру. Сначала к выходу, затем назад к ложу, а потом снова к выходу. При этом холоп, всё настойчивее просил как можно сильней опираться на палку. В итоге Жилята не выдержав, прикрикнул на него и в раздражении всё-таки потревожил рану. Вскрикнув от боли, он выронил клюку и потерял опору, но не упал, поддержанный руками помощников. Вцепившись в их плечи, он осыпал бранью омертвевшего от страха слугу. В таком виде всех троих и застал, появившийся в шатре Путислав.

Увидев их, он покачал головой.

— Ну и ну! — После чего внимательно присмотрелся к холопу.

— А он почто здесь?

Выслушав ответ Жиляты, криво ухмыльнулся:

— Вольно же Лаврухе над моей челядью верховодить! Ну да это ничто! — Глядя в спину ковыляющего к своему ложу Жиляте, сказал он. — Пускай пока твоей нянькой побудет. Скоро уже вернёмся домой, а там уж найдешь, кто тебе подсобит.

— Домой? — Переспросил Жилята, устраиваясь на постели и стараясь отвлечься от боли. — А как я попаду домой?

— Да, так же как и все! — Раздражённо воскликнул Путислав. — Войско возвращается!

Он поведал своим ближникам о решении князя закончить поход.

— Как же это можно? — Удивился Жилята. Ему казалось, что боярин всё еще шутит, не смотря на то, что тот с каждым словом утрачивал свою напускную веселость. Наконец, привычно мрачный лик Путислава заставил воспринять новость серьёзно, приведя воина в еще большее недоумение.

— Вот так вот уйти, после всего? Не воздав супостату за злодеяние? — Сама мысль об этом его разозлила. — Князь не хочет отомстить за убийство своих? Да что же о нём люди-то скажут? Он думал об этом?

— Ты за него не беспокойся! — Путислав усмехнулся вспышке чувств обычно невозмутимого ближника. — Здесь у него свои есть резоны! — Боярин пересказал слова великого князя, подытожив их собственными соображениями.

— В нашем полку было двадцать захворавших. Поход к стану Пургаса число их преумножил вдвое — ночевка на холоде не прошла даром. Иль не ведал об этом? Ну, где там, ты же сиднем в шатре. — Путислав хмуро посмотрел на Жиляту, но тот давно освоившийся с нравом воеводы, пропустил несправедливый упрёк мимо ушей. Слушая о растущих тяготах похода, он неожиданно вспомнил подслушанные им слова Юрия Всеволодовича, когда тот гневался на брата Ярослава, за сожжение тверди.