Виктор Квашин - Последняя крепость империи

— Трепло! — пробасил Брат Большой. — Закрой хлебало, пока язык не проглотил вместе с зубами!

Худой и вправду заткнулся, правда ненадолго. А кличка Трепло стала его именем, хоть он и заявил:

— Меня зовите Богатур!

— Трепло — ты и есть Трепло, Треплом и помрёшь, — под общий одобрительный смех подытожил Брат Большой.

Болтовня болтовнёй, а новеньких нужно было ставить в строй. Сиантоли принялся заниматься с ними индивидуально, но пришлось и весь десяток съезживать заново. И тут выяснилось, что новые бойцы почти не знают лошадей и мало способны к боевым действиям. Даже простой дневной переход оказался им не под силу. Один из новичков умудрился свалиться с лошади, да так, что она на него наступила. А Трепло не затянул седельные ремни и растёр спину лошади. Этого монгольские законы не прощали.

— Ты можешь растереть в кровь свою задницу, но нанести вред лошади — преступление, — вынес приговор Сиантоли. — десять плетей на первый раз. Брат Большой, исполни!

— За что меня бить? Вы должны меня учить! — орал Трепло, пока Брат Большой охаживал его плетью.

— А я тебя и учу, — говорил, замахиваясь, экзекутор.

— Добавь ещё десяток, за пререкания, — озлился десятник.

После порки командир не отпустил виновника, приказал подойти остальным Кафтанам. Их так и прозвали: Кафтан Первый и Кафтан Второй.

— Как же вы сражались с правительственными войсками? Трепло, ты же говорил, что вы воевали?

— Мы отнимали имущество у богачей и делили между бедными. Это справедливая война! — огрызнулся Трепло.

— Ну-ка, рассказывайте подробно! — потребовал Сиантоли и его дружно поддержал весь десяток.

Наводящими вопросами и тычками под бока новичков-повстанцев заставили признаться, что все они крестьяне, жить стало невозможно потому что налоги возросли безмерно, а поборы чиновников и того больше, и они присоединились к другим восставшим, чтобы отомстить угнетателям. А на лошадях они никогда не ездили, и вообще пахали на коровах, и ещё могут возить поклажу на осле.

— Ничего, научимся и на коне скакать, и из лука стрелять, — снова оживился Трепло. — Скорее бы войной на эту проклятую Цзинь! Я бы их всех…

Сиантоли со всего маха врезал кулаком по роже. Трепло упал.

— Цзинь — моя родина. Понял?

К удивлению Сиантоли эта история получила неожиданное продолжение. Наутро явился сотник Жаргал.

— Что это у тебя люди с синяками ходят в мирное время?

— А это он с лошади упал, — выкрикнул Рыбачок.

Все засмеялись и тем разрядили обстановку.

— Что, правда на коне плохо сидишь? — нахмурился сотник.

— Да, — признался Трепло. — Но я научусь!

— Даю десять дней. Проверю. Будете плохо управлять лошадьми, отправлю кожи мять. А старшим с вами пойдёт ваш десятник — алтунский патриот.

— Ах ты, низкая тварь, — Сиантоли схватил за грудки Трепло, как только сотник удалился. — Ты ещё и жалуешься!

— Не я! Клянусь, это не я! Я никому не говорил!

— Кто?! Я спрашиваю кто?! — зарычал десятник, вглядываясь в лица подчинённых.

Стрела взглядом указал на Брата Малого. Сиантоли подошёл к тому вплотную.

— Кто?

Брат Младший сделал растерянный жест, но глаза отвёл.

— Ладно, об этом забыли. Служим дальше.

Но сам Сиантоли, конечно не забыл. На него кто-то донёс сотнику. Брат Младший? Никто точно не знает, да и зачем ему это? Но нужно быть осторожнее, у монголов расправа быстрая — голову снесут, не успеешь слова в оправдание сказать. Что же это, везде предатели… Почему люди предают?

Впервые Сиантоли столкнулся с предательством ещё будучи совсем мальчишкой. В средине жаркого лета детей рабов посылали на зарастающую гарь собирать малину. Хозяйские вольные дети тоже там «паслись» для своего удовольствия. Маленький Сиантоли очень любил красную ягоду. В тот день он прибежал в малинник слишком поздно, рабы уже почти всё собрали в берестяные коробки, а пока хозяева не видели, конечно и сами много съели. Сиантоли отыскал несколько неспелых ягод, не удовлетворился, и на правах хозяина запустил руку в коробок «своего» раба. Тот молча ждал, пока хозяйский отпрыск насытится, хотя знал, что за малое количество собранной ягоды могут и наказать. В этот момент другой маленький раб подбежал к Сиантоли и шепнул на ухо:

— Не ешь у него, он плевал в этот короб.

Первый раз в жизни маленький Сиантоли потерял рассудок от ярости! Он схватил камень и ударил своего раба в лицо. Кровь частыми каплями протекала сквозь прижатые к лицу ладони. На крики пришли взрослые. Оказалось, что Сиантоли выбил обидчику передние зубы. Самое страшное выяснилось позже: оказалось, что раб-подросток был невиновен и в малину не плевал, его просто оклеветал соседский подлый раб, который был уличён в том, что пытался отсыпать у соседей малину в свой короб.