Евгений Салиас-де-Турнемир - На Москве (Из времени чумы 1771 г.)

Когда Уля явилась на двор дома Ромодановой с Василием Васильичем на руках, Абрам услыхал и увидал в окошко тот переполох, который наделала девушка, явившись с беглецом.

— Ваську нашли! — выговорил Иван Дмитриев. — Ну, и слава тебе, Господи! Повесил бы я его, проклятого, вместе с вашей бабушкой на один сук! Что из него шума было! Вы чего это?!

Иван Дмитриев выговорил эти слова с некоторым удивлением, так как барич, ухватившись за подоконник, пытливо, внимательно глядел на девушку, которая несла через двор кота. Наконец он быстро вскочил на подоконник, отворил форточку и высунул голову.

— Чего вы? Чего вы? — повторил Иван Дмитриев.

— Да, она! она! — вскричал Абрам. — Ей-Богу, она!

Дядька-наставник, конечно, в секунду сообразил, в чем дело.

— Вона, и Ваську нашла одна из ваших!

— Нет, Иван. Это совсем другое дело. Это та самая девушка, про которую я тебе говорил столько раз; та, что от меня бегала. Она, она! — с особенным оживлением повторял Абрам.

— Форточку-то заприте. Мороз. Простудимся оба зря. Ишь ведь вы как встрепенулись! — усмехнулся Иван Дмитриев.

— Да ведь я ее больше месяца не видал! Думал, из Москвы уехала. Ну, теперь, шалишь, — не пропадет, с глаз не спущу. Побегу туда.

И Абрам заметался по горнице Ивана Дмитриева, отыскивая шляпу.

— Скажи на милость! — выговорил Дмитриев уже с некоторым удивлением, — вот что значит, когда сразу что не дается, сейчас больше захватывает. Не бегай она от вас, действуй, как наши сенные, так небось вы бы теперь не забегали так.

— Нет, нет, Иван, это совсем другое дело! Побегу туда.

И Абрам нашел свою шляпу, забыл ее надеть на голову и, держа в руках, вышел и побежал через двор. Уля была уже у барыни. Абрам был готов прямо тотчас ворваться туда и повидать ту единственную девушку, которая не давалась ему, как кладь, в руки и в которую, вследствие именно этой причины, он и был отчасти влюблен, — быть может, в первый раз в жизни.

Однако на пороге комнаты бабушки барич вдруг остановился.

Уля, видевшая его близко и говорившая с ним только два раза, знала его в лицо и даже однажды, изменив себе, ясно доказала, что тоже неравнодушна к нему. Но кто такой этот молодой барин — она, быть может, не знала. Абрам сообразил, что девушка, нечаянно, вдруг увидя его в комнате барыни, которой она принесла кота, не сумеет себя сдержать. От нечаянности может что-нибудь случиться, а бабушка, пожалуй, увидит, заметит, догадается. Особенно дурного из этого ничего не могло быть, но все-таки лучше действовать осторожнее.

Абрам постоял у дверей и отошел. Выйдя в парадные комнаты, он стал ходить взад и вперед даже с некоторым волнением и начал прислушиваться, присматриваться и караулить, когда девушка, сдав кота и получив вознаграждение, снова пойдет через двор. Он решился броситься за ней вслед и на этот раз уже более не выпускать из рук.

— Хоть двадцать верст придется пешком идти, а дойду до ее дома, узнаю, кто она и где скрывается. Шалишь, голубушка! проморила меня чуть не год!

Долго Абрам ходил взад и вперед по комнатам, все прислушиваясь и выглядывая в окно. Но никто не вышел с подъезда, и о девушке, принесшей кота, не было ни слуху ни духу. Наконец барич не вытерпел и пошел к Анне Захаровне.

— Кто это Ваську принес? — выговорил он.

Лебяжьева поглядела в лицо юноши и покачала головой.

— И как это вы, Абрам Петрович, кричите этак! Услышит бабушка, задаст она вам — Ваську!..

— Ну, голубушка, виноват. Ну Вася, Василий Васильевич. Принес-то кто его?

— Принесла девица какая-то.

— Ну а теперь где?

— Да лежит на своем кресле и спит небось.

— Да не Васька, — черт с ним! Я про девушку спрашиваю. Она где?

— А она у нас оставлена. Я уже ей и горницу указала.

— Как у нас! — воскликнул Абрам.

— Да так, у нас. Ее Марья Абрамовна обласкала и купить хочет.

— Что вы! Анна Захаровна! Голубушка! Что вы!

И Абрам вдруг полез обниматься с Анной Захаровной.

— Ах вы горячка, горячка! — закачала головой Анна Захаровна. — Когда это у вас пройдет? В монастырь собираетесь, а сами не можете пропустить ни единой, что называется, нашей сестры. Чуть юбку какую увидели, сейчас и запрыгали.

— Да верно ли это, Анна Захаровна? Верно ли, что бабушка ее покупает?

— Верно, верно.

— И она у нас осталась?

— В горнице сидит, говорю вам. Сама отвела. Так и осталась у нас. Да вы-то, греховодник, прости Господи, вы-то ее откуда знаете? Знаете ее? Ась-ко?..

Абрам несколько пришел в себя, сообразил, что поступает не совсем осторожно, и прикинулся очень искусно.