Дмитрий Дмитриев - Разрушенная невеста

В кабинет тихо вошел любимый секретарь и доверенный Бирона -- Шольц, и низко, подобострастно поклонился герцогу.

-- Здравствуй, Шольц! Что нового? -- отвечая кивком головы на низкий поклон секретаря, спросил он.

-- В городе все обстоит благополучно, ваша светлость.

-- Об этом, милейший, я узнаю от начальника полиции. Нет ли у тебя чего поновее?

-- Ваша светлость, прошлой ночью у Волынского опять было собрание.

-- Вот как? Волынский не унимается?.. Ну, пусть пеняет на себя... Теперь я знаю, что мне делать... Он или я, а двоим нам тесно жить не свете! -- И, с волнением проговорив эти слова Бирон быстро заходил по кабинету.

-- Смею доложить, ваша светлость, мои сыщики подкупили холопа, который служит у секретаря Волынского.

-- Как фамилия этого секретаря?

-- Храпунов, ваша светлость.

-- Слыхал... Ну, и что же?

-- К Храпунову приехал издалека его дядя, старик-майор, который осмеливается произносить имя вашей светлости не с должным почтением и уважением.

-- Другими словами, любезный Шольц, ты хочешь сказать, что старичишка-майор меня поносил?

-- Так точно, ваша светлость.

-- Пока старичишка нам не опасен, оставить его на свободе, но удвоить за ним, а также и за Храпуновым надзор. Впрочем, Шольц, если ты найдешь нужным арестовать старичишку-майора, то можешь сделать это всегда, когда захочешь. На тебя я полагаюсь; ты мне предан и не станешь мирволить моим врагам. Надо непременно забрать их всех в руки так, чтобы они и пикнуть не смели!.. Россия -- ужасная страна, и русские -- дикари, варвары. Их давно надо обуздать, и я сделаю это во что бы то ни стало!.. Я на всю эту нацию надену узду, возьму в одну руку вожжи, а в другую кнут, и тогда мне, может быть, удастся что-нибудь сделать здесь.

-- Мы все, душевно преданные вашей светлости, будем стараться помогать вам, -- проговорил Шольц.

-- Да, да, я на вас рассчитываю. В приемной есть кто? -- меняя разговор, спросил у своего секретаря Бирон.

-- Очень много просителей, ваша светлость.

-- Пусть подождут... Впрочем, нет: сегодня я принимать не буду, гони их вон. А из наших есть кто-либо?

-- Граф Левенвольд, ваша светлость.

-- А, пусть его войдет, просителей же вон!

-- Будет исполнено, ваша светлость.

В кабинет вошел обер-шталмейстер и полковник гвардии граф Левенвольд. Он находился почти в дружеских отношениях с Бироном и старался угождать ему, сознавая могущество и силу этого временщика. В то же время он был смертельным врагом фельдмаршала Миниха и всеми силами старался поссорить его с Бироном, а также не благоволил и к русскому вельможе Артемию Петровичу Волынскому. Последний во многом не соглашался с Левенвольдом, так что их спор часто переходил в крупную ссору.

-- А, граф, рад видеть вас... садитесь, -- ласково сказал Бирон Левенвольду, показывая ему место около себя. -- Ну, что нового?

-- Новое то, ваша светлость, что фельдмаршал Миних {Бурхард Христофор Миних (1683--1767 гг.), ольденбуржец по происхождению, был вызван в Россию Петром I в качестве генерал-инженера (1721 г.) Им было закончено проведение Ладожского канала. Когда замыслы верховников в начале царствования Анны Иоанновны не удались, Миних сблизился с Остерманом и Бироном и с того времени стал влиять на судьбы России.} все более и более входит в доверие к императрице.

-- Это, любезный граф, для меня не новость! -- спокойным голосом сказал Бирон.

-- И вы об этом говорите спокойно, ваша светлость?

-- Неужели вы думаете, что Миних опасен для меня?

-- Опасен, ваша светлость. Доверие к нему императрицы может поколебать ваше могущество, тем более что он сошелся с Артемием Волынским.

-- О... Волынский -- мой личный враг, -- воскликнул Бирон.

-- Миних тоже, и оба они опасны, ваша светлость... Я имею сведения, что Миних дурно отзывается о вашей особе и открыто смеется над вашим происхождением.

Одно слово, один намек на незнатное происхождение бесили Бирона и раздували в нем страшную месть и злобу к тому смельчаку. Миних и Бирон дотоле находились в хороших отношениях, но Бирону по его бесхарактерности и подозрительности достаточно было одного слова или одного намека, чтобы из друга стать врагом. Так и теперь, принимая слова Левенвольда за чистую правду, он не требовал подтверждения, а безусловно поверил Левенвольду и признал как Миниха, так и Волынского своими врагами.

-- Так вот как, господин фельдмаршал! -- воскликнул он. -- Вы находите свой род знатнее моего?.. Хорошо! Хорошо! Вы правы, граф. Надо принять меры и скорее отстранить от императрицы эту старую лисицу.