Дмитрий Дмитриев - Разрушенная невеста

Петр Петрович любил Левушку, как сына, и встретил его с распростертыми объятьями. Приехал к нему Левушка не один, а с невестой Марусей и с ее бабкою. Молодые люди порешили обвенчаться в сельской церкви, которая находилась в усадьбе старого секунд-майора.

Обрадовался Петр Петрович, когда к воротам его усадьбы подъехала тройка коней, запряженных в крытую, вроде кибитки, телегу, и когда из нее вышел его "племяш Левка", но крайне удивился, когда с той же телеги сошли Маруся и старуха Марина.

-- Племяш, а это кто же? -- удивленно спросил он.

-- Моя невеста, дядюшка, а это -- ее бабушка.

-- Невеста, ты сказал? -- еще с большим удивлением переспросил у племянника Петр Петрович.

-- Да, дядюшка. Мы задумали обвенчаться в вашей церкви, а потому и нагрянули к вам всем домом. Что, дядя, рад ли гостям?

-- Рад, рад. А ты не врешь, Левка?

-- Что венчаться к вам приехал? Не вру, спросите хоть у моей невесты.

-- А как звать невесту?

-- Марусей... Марьей Алексеевной.

-- Хороша, зело красовита. Любишь Левку? -- с любопытством оглядывая Марусю, спросил ее Гвоздин.

-- Люблю, очень люблю, -- задушевным голосом ответила девушка.

-- Верю. И люби Левку: он стоит твоей любви. А живы ли у тебя отец с матерью?

-- Отец жив, а мать умерла.

-- Без матери, значит... сиротинка?.. А кто твой отец?

-- Не знаю, -- тихо ответила девушка, наклонив свою хорошенькую головку.

-- Вот славно! Не знаешь своего отца?

-- Дядя, я тебе после обо всем расскажу, -- вмешался Левушка видя смущение невесты, -- теперь же для этого не место и не время. Мы с дороги-то проголодались и хотим есть.

-- Ах я, старый ротозей, вздумал соловья баснями кормить. Эй, Петрунька, Ванька, скорее накрывайте стол, вкусный обед готовьте. Надо дорогих гостей на славу угостить, -- громко крикнул Гвоздин своим слугам и сам засуетился и забегал из кухни в столовую и обратно.

Добряк Гвоздин скоро сошелся со своей сватьей нареченной, старухой Мариной, а на Марусю смотрел как на близкую свою родственницу.

Левушка без всякой утайки рассказал дяде о том, кто именно Маруся, чья она дочь и как он познакомился с нею.

-- Вот оно что!.. Маруся-то, выходит, -- дочка сиятельного князя Алексея Григорьевича Долгорукова, и ты, Левка, будешь его зятем. Ведь так? -- выслушав рассказ Храпунова, спросил секунд-майор.

-- Дядя, ты, ради Бога, не говори Марусе, что ее отец -- Алексей Долгоруков, ведь она ничего не знает про это. Я и сам про то узнал только недавно, от ее бабки.

-- Не бойся, не скажу! Когда же свадьба-то?

-- Надо торопиться... не далее как через неделю.

-- Что же, к тому времени успеем все сделать, приготовиться к свадьбе.

-- Только пожалуйста, дядя, чтобы никто не знал про мою свадьбу. Проведают недруги, тогда ей не бывать.

-- А, видно, у тебя немало недругов?

-- Ох, много, -- быстро ответил Левушка. -- А знаешь, дядя, почему? Да только потому, что я состою в дружбе с князем Иваном Долгоруковым. Когда жив был император, князь Иван у него в большом фаворе состоял, а теперь Долгоруковы в опале, и, может, скоро и в ссылке будут.

-- Понимаю. Тебе, значит, в чужом пиру похмелье принимать придется?

-- Вот именно. Ну, да, Бог даст, я улучу время и подам государыне-царице просьбу, защиты от моих врагов у нее стану просить и милости. Ей ведома моя служба усердная.

-- Дай Бог! Только ведь правду-матку теперь не скоро на земле найдешь! Правда, слышь, к Господу Богу на небо улетела, а кривда-лиходей разгуливает по сырой земле. Ну да ничего, авось найдем мы эту правду! Если надо будет, я за тебя заступлюсь и в обиду тебя не дам. Достану из сундука свой кафтан военный -- в том кафтане я под Полтавой воевал и в нем же под Азов ходил -- и явлюсь теперь к царице-матушке просить тебе ее заступы.

И вот в усадьбе Гвоздина начались спешные приготовления к свадьбе.

Жених и невеста были счастливы и с нетерпением ждали того вожделенного дня, когда на них наденут венцы. Старый секунд-майор тоже был счастлив счастьем своего племянника, которого он любил как сына. С тех пор как в его укромном домике поселились эти молодые люди, в ней не переставали царить веселье и радость.

-- Слушай, Левка, как ты хочешь, а я на твою свадьбу позову своих старых приятелей-соседей. У меня их немного, всего трое! -- однажды сказал Петр Петрович. -- Ну и попляшу же я с ними!.. уж так попляшу, что ведьмы завоют с моего пляса. Ведь можно, племяш, приятелей позвать? Или, может, это тебе не по нраву будет?

-- Полно, дядя! Мне все то любо, что тебе по душе!

-- Хороший ты парень, Левка, больно хороший! А я-то, признаюсь, думал, что ты в Питере-то избалуешься, онемечишься и меня, старика-бедняка, за родню считать не станешь, словом, переменишься. Теперь, братец, такое время -- все на новый лад, все по-иноземному. А ты, Левка, как был русак, таким и остался.