Валерио Манфреди - Фараон

Пустынный странник обычно возвращался на закате и ужинал в палатке вместе с главами семейств хлебом, солью и жареным мясом ягнёнка, потом просиживал до глубокой ночи, попивая айран и болтая о вещах совершенно пустых и незначительных, таких, например, как беременность верблюжьих самок или цена на шерсть на рынке Дейр-эз-Зора. Именно таким образом он закалял свои силы и оттачивал ум в преддверии самой грандиозной партии, которая когда-либо была сыграна на Земле с тех пор, когда Исав продал своё первородство за чечевичную похлёбку.

Абу Ахмид не хотел признаться в этом себе самому, но в глубине души своей прекрасно сознавал, что с другой стороны шахматной доски находился равным образом опасный и изощрённый игрок, человек внешне невидный и скромно одетый, способный держать под контролем тысячу различных ситуаций, подозрительный и неусыпно бдительный, по всей вероятности, лишённый каких бы то ни было чувств, за исключением самоуважения и осознания незаурядных собственных способностей: глава разведки «Моссад» Гед Авнер. В конце концов, партия будет разыгрываться между ними двоими, и ставкой в игре станет город Бога — Иерусалим.

Кто бы ни вышел победителем, мир не стал бы от этого ни лучше, ни хуже по сравнению с тем, чем он был, но игра шла за победу, отмщение оскорблений, восстановление справедливости.

Через тысячелетия Измаил [14] Сын Авраама и рабыни Агари, изгнанный вместе с матерью в пустыню по наущению жены Авраама, бесплодной в молодости Сарры, родившей первого сына Исаака лишь позже, в возрасте более ста лет. Измаил вырос на свободе, женился на египтянке и стал родоначальником арабов, к нему восходит даже родословная пророка Мухаммеда. возвращался из пустыни, в которую его изгнали, чтобы отстоять своё право перворождённого сына Авраама.

Абу Ахмид прожил десять дней в своей палатке в пустыне, затем вернулся, сначала в Дамаск, потом в Амман, чтобы возобновить контакты с людьми, ведущими борьбу на местности: слонами, ладьями, конями его гигантской шахматной доски.

Он прождал несколько «ней в центральной гостинице, пока не получил сообщение, которого ожидал: час и место встречи посреди пустыни, на расстоянии тридцати миль к северо-востоку от станции перекачки нефтепровода Ф7.

К вечеру он отправился туда на такси, проехал по Багдадской дороге, пересёк границу, затем оставил такси на станции техобслуживания и присоединился к небольшому каравану бедуинов, который отправлялся в юго-восточном направлении, к нефтепроводу.

Они высадили его в условленном месте, и Абу Ахмид ждал один, пока с востока не послышался рокот двигателя вертолёта, большого боевого Ми-24 российского производства, оснащённого ракетами, пушками и пусковыми установками.

Машина летела на уровне нескольких метров над землёй, вздымая при этом облако густой пыли, затем взмыла в небо над нефтепроводом, неподвижно зависла в воздухе и начала снижение, пока не коснулась земли на расстоянии нескольких сот метров. Лопасти винта ещё продолжали вращение в течение нескольких минут, затем постепенно замедляясь, пока не остановились окончательно. Дверца открылась, и из неё появился офицер в берете танкиста и кожаной куртке лётчика. Он подошёл к ожидавшему его человеку, на вертолёте погасли все огни, и окрестности погрузились во тьму и безмолвие.

Теперь двое мужчин стояли друг напротив друга.

— Салям алейкум, генерал Таксун, — произнёс Абу Ахмид.

— Алейкум салям, — ответил офицер, слегка кивнув головой.

— Я рад, что вы согласились встретиться со мной.

Порывы холодного ветра гуляли вокруг, а небо угрожало дождём. Генерал оказался хорошо сложенным мужчиной лет под пятьдесят, с опалённым солнцем лицом и большими руками, типичными для крестьян — уроженцев Юга, но в его осанке и взгляде читалась неуёмная гордость.

— Эта встреча очень опасна, Абу Ахмид, — отрывисто заявил он, — и должна закончиться как можно скорее.

— Согласен, генерал. Я просил об этой личной встрече, ибо то, что я должен сказать вам, имеет такую значимость, что никакое послание и никакой посредник не имеют достаточного авторитета и не обладают такой силой выражения, которых требует это сообщение. Более того, ответ ни в коем случае не должен быть передан через посредника, я должен лично услышать его из ваших собственных уст. Вы должны прекратить ваше... сотрудничество с американцами и перейти на нашу сторону.

От неожиданности генерал подскочил: