Ирина Корженевская - Девочка-Царцаха

— Ай-ай!— незнакомец покачал головой.— Сколько же вам лет, что вы уже «за жизнь не цепляетесь»? Пятьдесят или шестьдесят? И позвольте спросить,— почему это вы «за жизнь не цепляетесь»? Жизнь надо любить, беречь, и рисковать собой без особой нужды никогда не следует!

— Но я же не рискую! Так само получается! И при чем тут возраст? Конечно, мне не пятьдесят, а двадцать, и этого достаточно!

— Только двадцать! А признайтесь, ведь это вы ради красного словца говорите! Именно в этаком «старческом» возрасте, как ваш, у некоторых появляется любовь к пышным фразам «за жизнь не цепляюсь» и тому подобное.

— Зачем мне красные словечки? Я действительно так думаю и чувствую.

— Она у нас на курсе самая отчаянная,— вставил Яша.— Нынче даже с преподавателями спорила, что девушка может работать у калмыков по борьбе с саранчой, хотя всем известно, что эта работа ей не по плечу. Ведь там свои стратегия и тактика, это — почти военная работа... Вот! Уже разозлилась!—указал Яша на Ксению.— Не терпит, буквально не терпит, когда ей это говорят! А говорят-то не какие-нибудь люди, а бывалые!

Ксения действительно нахмурилась, но товарища не перебивала.

— И кроме того,— продолжал Яша,— калмыки все еще женщин презирают и слушаться не станут! Но у нее — дух противоречия! Кричала, шумела, вот ее и направили в Калмыкию. Пусть позабавится! Миклухо-Маклай!

— А знаете что, Яша?— сказала вдруг Ксения, прищурившись. — Мне и в самом деле стало страшно... Придется сейчас же идти к заведующему. Вы, конечно, не откажетесь—давайте переменим путевки. Вы поедете вместо меня на Шаргол, будете бороться с саранчой и работать вместе с калмыками, которые презирают женщин, ну и, наконец, бандиты—для мужчины они тоже сущая чепуха!

—Ну уж нет! Я еду туда, где живут мои родные, где у меня много знакомых Калмыков, и местность там я знаю хорошо... С какой же стати меняться? Что это вы придумали!— Он даже разволновался и покраснел.

Ксения весело взглянула на незнакомца.

— Успокойтесь, Яша! Я пошутила. Поезжайте в вашу удобную командировку, а я поеду на Шаргол. Кстати, Миклухо-Маклай жил среди дикарей, а я еду к народу, который имеет свою историю и письменность. Гибели я, разумеется, не ищу и буду стараться не погибнуть. Но если это случится, особой беды никому не будет. Не все ли равно — одним человеком больше или меньше? Что такое отдельная личность? Впрочем, это уже философия, а в теперешнее время она — излишний груз!

— Философия излишний груз?— пожилой гражданин улыбнулся.— Откуда вы понабрались таких мыслей? Как же можно жить без философии?

— Конечно, можно! И очень даже здорово получается! Все животные и растения живут без нее, и потому у них жизнь правильная! Вон и Яша так считает. Откуда я понабралась? Да от таких, как он. У нас их на курсе немало!

— Правда?— спросил гражданин у Яши.

— Правда. Но только на счет философии вы ей не верьте! Она влюблена в нее! Она, понимаете, живет в древнем мире и дружит с римскими императорами! Вместо Маркса какого-то Марка выкопала и упивалась. Мы ее за это и в стенгазете прокатили!

— Какого Марка?

— Да Марка Аврелия! 1 1 Римский император и философ-стоик, учивший безразлично относиться к жизненным благам и смиряться перед неизбежностью. 121—180 гг. до н. э. —сказала Ксения,—А Маркса они и сами не читают, еще не созрели для Маркса!

— И что же вы после заметки?—поинтересовался гражданин.

— Думаете, испугалась? Ничуть! Дочитала до последней буковки! Нравится мне, что Марк Аврелий учил властвовать над своими желаниями и любить человечество.

— Хватит, Ксения,—сказал Яша.— Задерживаете вы гражданина. Вам дай волю, вы и пароход и саранчу проболтаете.

Ксения вскочила и растерянно посмотрела на своего собеседника.

— Извините, если я вас задержала...

— Что вы!— перебил он ее.— Напротив, я с удовольствием побеседовал с вами. А вы, молодой человек, напрасно... напрасно... Спутница ваша не болтает, как вы выражаетесь, а думает... Правда, не обо всем она судит правильно, но в двадцать лет это простительно... Ну, желаю вам успеха в работе! И не встречаться с бандитами! А также,— он поднял указательный палец и тепло улыбнулся,— немножко подправьте вашу философию!

Булг-Айста, центр Шарголского улуса, находится в самом сердце калмыцкой степи. Это украинское село, дворов на триста. Рейсовые машины туда не доходят, а останавливаются версты за две, в низине, где расположена ставка—все улусные учреждения.