Сергей Гуляев - Псы войны

Мне это совсем не понравилось, день уже клонился к вечеру, и я предложил дождаться темноты и проверить, что происходит на самом деле. К тому же ночь обещала быть светлой. Агунай оставался стеречь лошадей, а я и Ди-Шу должны были направиться в село.

Он начал было протестовать, но Ди-Шу быстро его успокоил. Еще час мы пристально наблюдали за селением, однако ничего нового так и не увидели. Вскоре стало достаточно темно, и мы осторожно двинулись вниз по склону.

Подойдя к околице, мы уже были полностью уверены в том, что село брошено. В домах было темно. Словно призраки мы переходили от дома к дому и видели везде одну и ту же картину полного разорения. Темнота скрывала большую часть разгрома от наших глаз, но и того, что мы видели, было достаточно.

— Странно, почему же никого нет, ведь если монгольская армия прошла здесь, то они должны были убежать, а потом вернуться, и почему так противно пахнет падалью?

Я не стал отвечать. Да и как можно было что-то объяснить этому простому деревенскому пареньку, который еще совсем недавно мирно жил в своем селе, а убийство видел только во время охоты.

Неприятный запах усиливался, постепенно мы подходили к центральной площади. Я пытался убедить своего спутника повернуть назад, но он сказал, что должен побывать в отцовском доме, который стоит совсем недалеко. Но тут вышедшая из-за тучи луна залила все пространство мертвенно бледным светом.

Ди-Шу неожиданно вскрикнул и замер на месте. В одно мгновение я подскочил к нему, и, повалив на землю, оттащил в спасительную тень.

— Т…т…там. — Сдавлено прохрипел он. Показывая вперед трясущейся рукой.

Я посмотрел, но ничего не увидел, луна снова зашла за тучу, и на поселок опустился мрак.

Мой спутник больше напоминал куль муки, поэтому я поднял его на ноги и прислонил к стене. Его била крупная дрожь. Убедившись в том, что он не ранен, я успокоился и стал спрашивать его о том, что он увидел, но Ди-Шу только дико вращал глазами и мычал, указывая руками на площадь.

Поняв, что толку от него я все равно не добьюсь, я сам стал вглядываться в темноту, ожидая, когда луна вновь появится из-за туч.

Ждать пришлось недолго. И в белом свете ночного светила я увидел то, перед чем вся виденная мной ранее жестокость показалась лишь детской забавой.

На площади возвышалась пирамида из отрубленных человеческих голов.

— Что же это? Ди-Шу вновь обрел дар речи. — Как же это?

Теперь стало ясно, откуда шел тот противный запах.

Мы подошли ближе.

— Великие духи! Это дед Юн-Ла, а это его брат! Это старая Лунь! Здесь все старики нашей деревни! Зачем? Кто же сотворил такое?

Я сел на какое-то поваленное бревно и молча наблюдал, как мой спутник узнает лица своих соседей и знакомых.

Дикие звери и птицы уже потрудились здесь, но все же не настолько, чтобы полностью уничтожить все черты лиц. От этого становилось не только страшнее, но еще и приходило на ум, что это злодеяние сделано не так уж давно. Скорее всего, прошло два или максимум три дня, после того как мирная деревенская площадь превратилась в место страшной казни.

Ди-Шу подошел и сел рядом со мной.

— Что же будем делать? — спросил он после долгого молчания.

— Ничего. Просто уйдем отсюда. Сварить для них кашу мы все равно не сможем, пламя могут заметить те, кто сделал это, а, добавив свою голову в эту кучу, ты уже не сможешь как-нибудь помочь их душам.

Ди-Шу кивнул. Я понимал насколько ему сейчас тяжело. До этого времени война представлялась веселым приключением, наподобие охоты. Ну, может быть, и были неприятности в виде плена, ранений, но это все было составляющими одного большого и интересного дела. Теперь он увидел и другую сторону.

Мы, молча, вышли из деревни и поднялись в лагерь.

Агунай сидел, завернувшись в попону, и что-то жевал.

— Я думал, что вы там и остались, — произнес он обиженным голосом. — Что же вас так задержало? Наверное, уже ни один кувшин вина выпили.

Нужно было как-то объяснить ему, что мы видели, но Ди-Шу опередил меня.

— Не надо господин, я сам поговорю с ними. Лучше ложитесь спать.

Утром, я проснулся оттого, что мне на лицо упал солнечный луч. Мои спутники уже встали и развели огонь.

— Чего же вы не разбудили меня? Уже солнце встало, собирались выйти на рассвете, а сейчас уже полдень.

В ответ они встали, а затем повалились предо мной на колени.

— Господин! Возьмите нас с собой! Мы будем вам служить до самой смерти как рабы. У нас теперь не дома, нет родных, монголы лишили нас всего. Помогите нам отомстить за своих родичей, чтобы их души обрели покой, а не скитались бы по земле до скончания времени!