Гэри Дженнингс - Осень ацтека

Почему она предпочла молчать о моём происхождении, я так и не узнал. Во времена моего детства Ацтлан был невелик, все знали друг о друге всё, и, уж конечно, появление незаконнорождённого младенца не могло остаться в секрете. Будь моя мать простой женщиной из сословия масехуалтин, её ожидало бы строгое порицание, а возможно, и наказание, но Куикани, сестре тогдашнего тлатокапили, а впоследствии юй-текутли, вряд ли стоило опасаться сплетен и скандала. Однако мама держала меня в неведении относительно того, кем был мой отец, вплоть до того страшного дня, когда я впервые оказался в Мехико. Могу лишь предполагать, что, должно быть, все эти годы она надеялась, что тот Микстли когда-нибудь вернётся в Ацтлан и в её объятия, а вернувшись, порадуется тому, что у них есть сын.

Откровенно говоря, я сам не знаю даже почему, но ни в детстве, ни в отрочестве — никогда я не проявлял любопытства относительно своего отца. У Йайака и Амейатль отец имелся, но мать умерла. У меня была мать, но не было отца. Должно быть, я, по детскому разумению, рассудил, что иметь лишь одного из родителей дело обычное, а раз так, то о чём тут задумываться?

Порой тене, одобрительно присмотревшись ко мне, с материнской гордостью замечала: «Вижу, Тенамакстли, что ты вырастешь привлекательным юношей, таким же, как твой отец». Или же: «Подумать только, сынок, как ты вымахал, это в таком-то возрасте. Впрочем, чему тут удивляться: твой отец тоже был выше большинства других мужчин».

Я, однако, оставлял подобные комментарии без внимания: любящая мать всегда верит в то, что её птенец самый лучший и непременно вырастет орлом.

Конечно, если бы кто-нибудь когда-нибудь вдруг позволил себе насмешки или намёки, это могло бы побудить меня начать расспросы относительно отсутствующего отца. Но я жил во дворце, доводился племянником самому правителю Ацтлана и был сыном его родной сестры, а ни один наш соплеменник, будучи в здравом уме, не рискнул бы навлечь на себя неудовольствие Миксцина. Товарищи по играм или соседские дети никогда не дразнили меня, а с Йайаком и Амейатль мы жили в дружбе и согласии, скорее как единокровные братья и сестра, чем как двоюродные. Во всяком случае, так было до одного памятного дня.

Йайаку исполнилось тогда четырнадцать лет, а мне семь, я как раз получил новое имя и только что начал ходить в школу. К тому времени мы уже жили в роскошном новом дворце; каждый из нас, детей, имел свою спальню и по-детски ревниво оберегал эту собственную территорию. Поэтому естественно, что когда как-то вечером в мою комнату, незваный и без спросу, вошёл Йайак, это меня удивило. Случилось так, что в это время в здании, кроме нас с ним, никого не было, за исключением разве что ещё хлопотавших где-то на нижнем этаже слуг. Взрослые, Миксцин и Куикани, отправились на центральную площадь города посмотреть на то, как воспитанницы Дома Обучения Обычаям, в том числе и Амейатль, будут исполнять общий танец.

Ещё больше меня удивило то, что Йайак вошёл так тихо, что я узнал о его появлении лишь после того, как он запустил руку мне под накидку, словно бы взвешивая на ладони мой тепули и мои ололтин. Сначала я подпрыгнул от неожиданности, как если бы между ног мне забрался краб, а потом, обернувшись, уставился на Йайака в полнейшей растерянности и недоумении. Мало того, что он явился без спросу, так ещё и делает непонятно что.

— Аййа! — со смехом произнёс мой двоюродный брат. — Испугался, да? Я гляжу, ты ещё совсем малыш, а?

— Ничего я не испугался, — смущённо пробормотал я. — Просто не слышал, как ты вошёл... и вообще...

— Не бойся, не оторву. Я просто хотел сравнить.

— Что сделать? — не понял я.

— Думаю, что когда мне было столько же лет, сколько тебе сейчас, мой тоже был таким же мягким и сморщенным. А как бы тебе понравилось, маленький братец, иметь такой, как у меня теперь? Смотри!

Он поднял накидку, развязал свою набедренную повязку макстлатль, и оттуда показался — прямо-таки выскочил! — тепули, какого я прежде никогда не видел. Откровенно говоря, нельзя сказать, чтобы я видел их особо много, но ведь купались в озере мы с ребятами голышом, так что какое-никакое представление я имел. У Йайака он был гораздо длиннее, толще, торчал, как сучок, выглядел твёрдым, да ещё и имел красную, похожую по форме на луковицу головку. Мне тут же вспомнилось, что полное имя моего двоюродного брата было Йайак-Чичикуили, Длинная Стрела — похоже, старый предсказатель, дававший имена, здесь попал в самую точку. Правда, тепули Йайака казался таким набухшим и воспалённым, что я с сочувствием спросил: