Сергей Горбатых - МбурувичА

— Проще простого, Павлик! В Мобилизационном управлении узнал, да и всё! Ты как? Я вижу, уже командуешь!

— Да, командую, — засмущался Орлов. — А ты куда? На войну? В Чако?

— Хотелось бы на войну, но, увы… Нас с капитаном Башмаковым посылают в Северный Чако для изучения возможности прокладки дороги между железнодорожной станцией Пунта Риелес и фортом Нанава. Дела такие там заворачиваются, Павлик!

— Какие? — уточнил Орлов.

— В начале сентября ожидается крупномасштабное наступление парагвайцев. Скорее всего на форт Бокерон. Сейчас на военной базе Исла Пой Эстигаррибия собирает невиданные для здешних мест силы…

— Значит и мы туда скоро… — высказал вслух своё предположение Павел. — Пойдём ко мне, Володя, у меня кофе есть хороший и печенье.

— Ты, что! Не могу! Срочно надо ехать! Да, Исабель тебе привет огромный передаёт. Вот такой! — Маковский раздвинул свои руки. — И, кроме этого, невесту тебе нашла. Я видел! Шикарная женщина! Честное слово! После войны познакомит тебя с ней.

— Да зачем мне невеста, Володя… — замялся Орлов.

— Нужна тебе женщина хорошая! Нужна! — продолжал орать Маковский и вдруг резко замолчал.

— Давай, Павлик, попрощаемся… дай Бог, чтобы мы увиделись, — произнёс он очень серьёзно и тихо.

Они крепко обнялись.

Автомобиль рванул с места и скрылся в клубах пыли.

На следующий день, утром, стрельбы начал взвод лейтенанта Гомеса. Несмотря на то, что Гомес довольно толково всё рассказывал и демонстрировал, солдаты стреляли очень плохо. Радостных криков о попаданиях в мишени практически не было слышно. Гомес снова показывал, как надо правильно целиться, но, увы…

Лейтенант хватался за свою седую голову, сильно дёргал себя за длинные усы, громко шмыгал мясистым крупным носом.

Орлов наблюдал за происходящим. Этим утром он взял с собой полотенце и, разумеется, свою винтовку.

— Ну что же наступил подходящий момент, чтобы начать завоёвывать авторитет и уважение солдат. Я — их командир, и они по моей команде будут подниматься в атаку. Чтобы солдаты делали это, они должны видеть во мне именно КОМАНДИРА, — решил Павел.

— Прекратить стрельбу! — приказал Орлов. — Лейтенант, постройте взвод в одну шеренгу.

Павел медленно шёл вдоль строя, внимательно смотря в лицо каждому солдату.

— Вы — отличные солдаты! Вы — настоящие патриоты своей Родины! Вы будете хорошо воевать! Вы будете стрелять лучше всех! Вы научитесь стрелять! Только не теряйте терпения! Надо практиковаться каждый день! — Громко, чтобы его слышали все, чётко выговаривая каждое слово, внушал он своим подчинённым.

Солдаты удивлённо смотрели на своего командира роты, не в состоянии понять к чему он клонит. Зачем все эти слова? У Гомеса, на лице появилась гримаса озабоченности.

— Я, тоже, когда-то плохо стрелял! Очень плохо! — продолжал тем временем Орлов. — Но желание, сила воли и тренировки помогли мне добиться следующих результатов…

Павел сделал длинную паузу. Стояла тишина. Только со станции доносились свистки маневрового паровоза.

— Лейтенант, завязать мне глаза! — приказал Орлов и протянул командиру взвода полотенце.

— Да, мой капитан! — ответил Гомес сдавленным голосом и выполнил приказ Павла.

Орлов повернулся спиной к солдатам, вскинул винтовку и, стоя, сделал пять выстрелов в третью мишень слева. Затем стянул с глаз полотенце и приказал:

— Солдаты, вперёд, к мишени! Смотреть, как стрелял ваш командир роты!

Все ринулсь к мишени, на которой был изображена человеческая фигура с надписью «майор боли». Две пули из винтовки Орлова попали ему в голову, а три — в грудь.

— Ох, ничего себе! Вот это да! Это колдовство! — послышались восторженные восклицания.

Гомес внимательно рассмотрел пулевые отверстия в доске. Поковырял их пальцем и сказал подошедшему Павлу, — Мой капитан, я двадцать лет служу в армии. Видел многое, но такого… Такого я не видел никогда! Вы, очень, очень… — лейтенант пытался подобрать слово, но никак не мог.

— Спасибо за вашу оценку, Гомес! Она для меня много значит! — искренне ответил Орлов и пожал командиру взвода руку.

— Каждый из вас сможет стрелять лучше, чем я! Надо только иметь упорство, настойчивость и силу воли, — объяснил Павел солдатам, когда взвод построился для возвращения в расположение роты.

Орлов всегда стрелял очень хорошо. В военном училище неоднократно брал призы, но после контузии, полученной в 1919 году под Екатеринодаром, обнаружил у себя одну странную способность. Заключалась она в том, что Павел с закрытыми глазами мог «видеть», а может чувствовать (он и сам себе не мог объяснить, как это у него получалось) силуэты людей, животных и предметов. Поэтому Орлов, хорошо сконцентрировавшись, прекрасно стрелял с закрытыми или завязанными глазами.