Валерий Старовойтов - Возмездие [Повесть и рассказы]

Кузьмичев пошарил рукой под кроватью. Бутылка водки стояла прямо у металлической ножки. Сел, тихо приложился к горлышку. Водка обдала нутро, и ее Величество Совесть взмахнула дирижерской палочкой, вызывая какофонию звуков в больной голове. Это были истошные, звериные крики уже нелюдей, приговоренных тройкой к «высшей мере». Кузьмичев вспомнил, как выволакивали в коридор одного крестьянина: вроде сухонький старик, но словно клещами уцепился в сапог, чуть ногу не оторвал, вся опосля в синяках была. Пришлось прямо в камере стрелять, а потом уж мертвого в «смертную» тащить. Остальные арестанты гвалт и подняли. Правда, Степан Никонорыч каждого потом выслушал, пообещал разобраться. Разобрался — вывели строем к яру на Томь, будто бы для погрузки на баржу, и из «Максима» всех и выкосили. Он хорошо помнил, как задним числом подписывал рапорт об исполнении приговоров тридцати заклятым врагам советской власти — правым эсерам. Вот только так ли это, уж больно не походили на политических эти заскорузлые деревенские рожи?! Кузьмичев обхватил рано поседевшую голову руками и наклонился к коленям. За окном взошла круглая луна, озарив в большом зеркале оскаленное от шрама лицо. Он повернул голову к зеркалу. Душу наполнял ужас, сама смерть смотрела на него из Зазеркалья. Кузьмичев бросился на кухню, громко хлопая дверцами буфета в поисках спирта. Он знал, водка уже не берет. Спирт и только спирт, много и сразу убьет наповал дирижера. Оркестр расстроится, лишь смычковые еще некоторое время будут нудить, пока забытье не накинет свое одеяло на его измученное тело.

Прикрываясь портфельчиком, стою под проливным дождем. Водные массы под порывами ветра бьют наотмашь, неуютно, но необходимо. Дело, наверное, уже к полуночи, но Изи до сих пор нет. Старый еврей либо заблудился, либо о втором лучше не думать. На той стороне грязной улицы в дверном проеме винного магазинчика топчутся трое черных подростков. Вызывающе прикладываюсь к бутылке, купленной в дьюти-фри. Эх, если бы молокососы знали, сколько в этом невзрачном портфеле «зелени», то быстро бы сколотили стаю. Сглатывая струйки воды, падающие с портфеля, запиваю виски и матерю по-русски старого еврея. Накаркал. Их уже пятеро, последний демонстративно поправляет на пальцах кастет. Кручу головой по сторонам, соображая: «Страх невероятно отважен, он покажет этим соплякам, где раки зимуют, но по одному и в том узком проеме промзоны Ди-Ар-драйв. Страх способен увлечься, тогда уже совсем плохо; необходимо взять себя в руки и собраться для драки. Если до нее доходит, я храбр, как Брюс, или безразличен, а иногда просто несправедлив. Надеюсь, что они дети, и я слишком крупная дичь для них, но разница в том, что они наверняка накачаны наркотой, а это уже черные монстры»…

Бросая в мою сторону косые взгляды, оценивают шансы, и один скрывается в двери, видимо, за подмогой. Мысли скакунами несутся в голове: «Страх хорош в драке, но сейчас он рассудителен. Все под контролем». На первом месте дело, ради которого торчу в потоке света и дождя на этой Первой, почти в трущобах. Осознанная необходимость бросает мое рослое тело в яркий свет фар. Визг тормозов, профессионально ухожу от столкновения и, перекатываясь по крыше, приземляюсь на пятую точку. Автомобиль стоит уже передо мною, как вкопанный, только слегка развернутый от бордюра. Судя по красным габаритам, впереди меня «Форд-Таурас». Его тормозная система безупречна, как и мои каскадерские трюки в фирме одной голливудской звезды компании «Продакшен», где служу искусству кино. Не поднимаясь из лужи, достаю из куртки мокрый носовой платок и протираю глаза.

Сеть морщинок у сосков, жировая складка над бикини — все это в распахнутом настежь кожаном плаще, а сверху — приличный английский и извечное от души «Епо-мать», но уже на русском. Надо же, соотечественница. Я улыбаюсь. Она пытается помочь мне подняться, извиняясь и быстро лопоча, про то, что из-за дождя не увидела, как я шагнул с тротуара, а ее к тому же еще и подрезали на «Шевроле». Благодарю и смотрю в сторону винного магазина. Пацанов смыло — понимают, что скоро должна появиться полиция. Моя новая знакомая тоже крутит головой по сторонам, судя по ее внешнему виду, у нее тоже нет резона встречаться с полисменом и, поддерживая меня, увлекает в машину, предлагая пять сотен сразу, если, конечно, я не пострадал. На приличной скорости срываемся с места. Прикрыв глаза от разноцветного мерцания неона ночного Нью-Йорка, размышляю, где искать Изю: «Завтра в полдень надо быть на студии, иначе звезда закатит истерику, может и выгнать. Поросль молодых каскадеров в очереди, а то, как же, Голивуд, мать его! Боже, как хочется домой, «Где березы шумят» — Миша Андреев, земляк». Однако из динамиков льется классика Самюэля Барбера. Мне нравится его музыка, жаль, вот только ушел из жизни недавно.