Валерий Поволяев - Северный крест

В шумящий волнующийся кабинет, наполненный членами общества северян, заглянул Скоблин. Поинтересовался, сощурив жёсткие пронзительные глаза:

— Что за шум, а драки нету?

Люди, набившиеся в кабинет Миллера, мигом стихли.

Первым к Скоблину подступил суетливый полковник, который закончил проверку кабинетов и теперь стоял посреди коридора, закинув руки за спину и качаясь на носках своих блестящих сапог.

— Николай Владимирович, вы не знаете, где находится генерал Миллер?

Скоблин сделал удивлённое лицо.

— Не имею представления... А что, собственно, случилось?

— Генерал Миллер пропал.

— Во-первых, генерал Миллер найдётся — не катушка ниток, чтобы закатиться за стол, — сухо и спокойно заметил Скоблин, — а во-вторых, при чём тут я? Я в родственных отношениях с Евгением Карловичем не состою.

— Вас днём видели вместе с генералом.

— Ну и что? Мы встречались с сотрудниками германского посольства по делам РОВСа, после чего я распрощался с Евгением Карловичем...

— Значит, где он может быть, не знаете?

— Естественно, не знаю. У таких людей, как Евгений Карлович, нянек не бывает, — произнёс Скоблин значительно, и полковник, вновь качнувшись на носках сапог, пробормотал сконфуженно «Извините» и отстал от Скоблина.

Скоблин, хоть и был в штатском, вскинул руку к широкому полю шляпы:

— Честь имею, господа!

Больше никто Скоблина не видел!

Через некоторое время прибыл Кусонский — приехал на такси, которое наняли встревоженные северяне. Стремительным шагом прошёл к себе в кабинет.

Письмо Миллера лежало на столе, на видном месте.

Кусонский взглянул на часы и невольно вздохнул — часы показывали одиннадцать часов вечера. Вскрыл конверт. Пробежал глазами по ровным, написанным чётким каллиграфическим почерком строчкам. «У меня сегодня в 12.30 часов дня свидание с генералом Скоблиным на углу улиц Жасмэн и Раффэ. Он должен отвезти меня на свидание с германским офицером, военным атташе при лимитрофных государствах, Штроманом и с г. Вернером, прикомандированным к здешнему германскому посольству. Оба хорошо говорят по-русски. Свидание устраивается по инициативе Скоблина. Возможно, что это ловушка, а потому на всякий случай оставляю эту записку. 22 сентября 1937 г. Генерал-лейтенант Миллер».

Кусонский втянул сквозь зубы в себя воздух, будто опалил кипятком рот.

— Где Скоблин?

— Двадцать минут назад был здесь.

— Срочно обыскать помещение! — приказал Кусонский. — Вдруг он где-нибудь задержался?

Обследовали все комнаты, забрались даже в чулан, в котором приходящая уборщица, прибывшая со своими хозяевами в Париж и оставшаяся здесь без средств к существованию, держала веники, совки, два мусорных ведра и тряпки. Скоблина нигде не нашли.

Исчез генерал Скоблин. Как сквозь землю провалился.

— Почуял кот, что не ту птичку съел, — пробурчал Кусонский и стал звонить в германское посольство, чтобы переговорить со Штроманом либо с Вернером.

Оказалось, что Штроман больше недели находится в командировке в Берлине, а о господине Вернере в германском посольстве даже не слышали. Такого сотрудника там нет.

— Час от часу не легче, — оглушённо проговорил Кусонский и повесил трубку на рычаг. Беспомощно посмотрел на людей, набившихся в кабинет. — Что делать?

— Звоните в полицейский участок.

Кусонский вновь глянул на тяжёлый, стоящий на углу стола агрегат с крупным, как суповая тарелка, наборным диском, блестевшим ярко, будто он был сработан из чистого золота, потом отвёл взгляд в сторону:

— Звонить в полицейский участок будем, когда окончательно убедимся, что Евгений Карлович пропал... Был ли кто-нибудь у него на квартире?

Квартира вообще выпала из поля зрения встревоженных членов общества северян.

— Пошлите кого-нибудь на квартиру к Евгению Карловичу, — велел Кусонский, — вдруг он усталый, забыл про заседание и отправился прямо к себе домой? Такое тоже может быть.

Пристыженные северяне притихли. Простая штука — проверить дом — никому из них даже не пришла в голову. Вдруг Евгений Карлович действительно дома?

Мотор, нанятый, чтобы съездить за начальником канцелярии РОВСа Кусонским, ещё стоял у подъезда, не уехал. За рулём такси сидел свой человек — врангелевский штабс-капитан, бывший лётчик, сбитый над Перекопом. С тех пор он за штурвал самолёта не садился — только за руль таксомотора.

Узнав, в чём дело, штабс-капитан отказался брать деньги за проезд. В такси набилось пять человек во главе с Кусонским, и мотор покатил на квартиру к Миллеру.