Валерий Поволяев - Северный крест

Митя невольно приподнялся на стуле — ему хотелось побольше побыть с Аней, но, видимо, из этого ничего не получится.

— Ты спешишь?

— К сожалению, мне поручили провести одну встречу.

— Отменить её нельзя?

Аня покачала головой.

— Если бы можно было отменить, я бы отменила.

— А где ответ на мой вопрос, Аня?

Аня коснулась рукой Митиной щеки.

— Чуть позже... Ладно?

Через сорок минут Аня Бойченко уже сидела в другом ресторане — небольшом, уютном, тихом. Таких «местечковых» ресторанов в ту пору в Париже развелось полным-полно — именно «местечковых», потому что жители окрестных кварталов считали их своими и охотно ходили в них, а по воскресеньям — целыми семьями...

Чужих людей в таких ресторанах почти не бывало, здесь они — редкость, исключение из правил. Гость — прибывший из Москвы посланец, только что повстречавшийся с Плевицкой и Скоблиным, — скользнул рассеянным взглядом по пространству ресторана, задержался на одном из столиков, за которым сидел обрюзгший нетрезвый мужчина, губы у гостя дрогнули — алкоголики, оказывается, водятся не только в России, — похвалил Аню:

— Вы выбрали хорошее место для встречи.

— Я старалась, — сухо, совершенно бесстрастно произнесла Аня. — Хотя у меня, простите, нет денег, чтобы угостить вас.

— Это не проблема, — проговорил гость, стараясь, чтобы голос его звучал как можно мягче, — я позабочусь об угощении.

— Не заказывайте только обильной еды, — попросила Аня, — кофе, и этого будет достаточно.

Гость сделал рукой широкий жест, будто он сам Гарун-аль-Рашид [42], решивший приобрести где-нибудь в Африке алмазные копи.

— Честно говоря, мне захотелось есть, — сказал он. — Хотя я недавно из-за стола... Но Париж — такой город, где всё время хочется есть. Много раз ловил себя на этом...

— Да, Париж — город изысканной еды.

Подошёл официант.

— Помогите мне справиться с меню, — попросил гость.

Он заказал себе седло барашка с артишоками, молодое домашнее вино, козий сыр, которого никто раньше не пробовал, и разной кулинарной мелочи — тарталеток с паштетами, грибами и рыбой. Когда официант удалился, гость нагнулся к Ане:

— В Москве решили, что генералу Миллеру пора давать показания на Лубянке.

— Это надо было сделать давно, — спокойным сухим тоном отозвалась Аня, — хотя Миллер — не самый большой пакостник из числа эмигрантов.

— Многие так говорят. Но не я решаю, кого казнить, а кого миловать.

— Когда состоится акция? — спросила Аня.

— Это мы сообщим. Скорее всего... в общем, я сообщу. — Гость улыбнулся лучезарно. — Я остаюсь в Париже для координации действий. Произойдёт это в ближайшие месяц-полтора...

Анино лицо было бесстрастным. Жизнь у неё в последние годы походила на движение некого гигантского маятника — по длинной дуге она качнулась из одной стороны в другую: Аня отдалилась от белых с их бесконечными распрями, пустыми разговорами, пьянством и несбыточными мечтами о реванше, примкнула к другому берегу и теперь считала себя красной...

Из миллеровской контрразведки она ушла — всё равно об этой части её биографии никто никогда ничего не узнает, поскольку числилась она в контрразведке под чужой фамилией, и стала работать в ОГПУ — Объединённом Главном политическом управлении, созданном в России ещё в двадцать втором году. Решилась на это, поверив в одно только обещание, что она сможет вернуться домой, в Россию.

В Париже ей было муторно.

— Какова моя задача? — прежним сухим тоном поинтересовалась Аня.

— Подумайте, кого ещё из верных людей мы могли бы привлечь... к акции, как вы говорите.

— Хорошо. — Аня сделала знак, чтобы её собеседник замолчал.

Тот удивлённо глянул на неё, потом перевёл взгляд на зал, ничего не увидел и открыл было рот, чтобы спросить, что она заметила, как колыхнулась шторка, прикрывавшая вход в тесный кухонный коридорчик, и показался официант с подносом на руках.

Гость с уважением посмотрел на Аню: хорошее чутьё!

— Снимаю перед вами шляпу, — сказал он.

Официант поставил перед ним несколько блюд, перед Аней — чашку с крепким чёрным кофе — то, что заказала она.

— Я вам советую — закажите что-нибудь ещё, — предложил гость из Москвы. — Фирма платит. — Он красноречиво хлопнул себя по карману пиджака, повторил настойчиво: — Советую!

Аня отрицательно покачала головой:

— Нет. Переедать вредно. Да потом, к этому можно привыкнуть. А такая привычка в условиях Парижа будет слишком дорого стоить.