Богдан Коломийчук - Людвисар. Игры вельмож

Другое дело — Орест. Это был крепко скроенный юноша, полный какой-то страстной природной силы, которая щедро из него лилась, не оставляя равнодушным никого. Его простодушие и веселый нрав сразу вызвали симпатию, и мало верилось, что в один миг они могут превратиться в зло и решимость. Тогда горе тому, кто доведет до этого!

Однако теперь, поделив два дуката ровно по семьдесят пять грошей, они сидели смирные и обрадованные. Пространство вокруг значительно потеплело.

Пан Сангушко продолжил:

— Могу добавить, что по окончании этого дела вы получите втрое больше.

— Тогда все остальное — ерунда! — вмешался Орест, едва не запев от счастья, — мы выполним ваше поручение как можно лучше! Для нас честь искусных мастеров — самое главное!

— Сколько людей будет в лодке? — деловито поинтересовался Казимир.

— Пятеро-шестеро, — ответил шляхтич, — навряд ли больше.

Веселость их как рукой сняло.

Сангушко взглянул иронично.

— Неужели это вас испугало, панове?

— Почему же вы не поручите это дело своим казакам? — удивленно спросил Орест.

— Посудите сами: как казаки князя могут напасть на его же лодку?

— Зато они славно повесят на ветку двух разбойников, которые это сделают! — аж вспыхнул Орест и ударил кулаком по столу.

— Этого не случится, — холодно заверил шляхтич, — тут вы уже можете положиться на слово шляхтича…

Но неожиданно он зыркнул в сторону и скептически скривился:

— Хотя я, видимо, ошибся, когда выбрал вас для такого дела. А в особенности те, кто вас восхвалял.

Он поднялся, как будто собирается уйти прочь.

— Ладно! — остановил его Казимир. — Мы согласны.

— Вот это — действительно рыцарский разговор! — утешился шляхтич. — Желаю успеха, панове смельчаки.

— Еще б нет… — процедил Орест.

— Через три дня надеюсь видеть вас снова на этом же месте..

С этими словами шляхтич поднялся и, едва подняв шляпу, вышел прочь. Снаружи донесся конский топот, но, постепенно затихая, он удалился.

Орест радостно улыбнулся.

— Вот видишь, брат, — сказал он, — теперь все у нас будет хорошо.

— Все хорошо — по крайней мере на три дня, — скривился Казимир.

— Почему только на три? Пока есть эти деньги, а их хватит и надольше.

— Думаешь, так просто захватить посреди реки лодку, в которой сидят шестеро гайдуков? Как мы это сделаем? Неводом? — Казимир недовольно нахмурился.

— Почему же ты согласился? — удивленно спросил Орест.

— Потому что если бы мы отказались, то те разбойники выжали бы из нас задаток вместе с кишками! — возмущенно молвил Казимир.

— Но теперь они пошли, — приглушенно сказал юноша, — так скажи, что нам мешает хорошо поужинать? Я голоден, как пес. Заночуем в этом гадючнике, а утром отправимся дальше в Лемберг!

— Про ужин — это ты вовремя вспомнил! Nunc est bibendum! [3] Теперь пируем! ( лат. ) — радостно воскликнул Казимир.

Оба захохотали и окликнули хозяина. Заказали ему два печеных гуся, гарнец меда и комнату на ночь. Ели, словно последний раз. А еще яростнее пили… Хозяин, увидев, как за считанные минуты от птицы остались одни кости, осторожно спросил, не желают ли панове еще чего-нибудь.

— А галушки есть? — спросил Казимир.

Тот утвердительно кивнул.

— Неси еще и галушек.

— И еще меду, — добавил Орест, который, правда, и так изрядно захмелел.

Он сыпанул на стол несколько грошей, и хозяин, склевав их, словно петух, бросился в кухню.

— Друг, — повел тем временем Казимир, — вот ты говоришь — идем утром в Лемберг…

Он был не так пьян, как Орест, но говорил весело и громко.

— Да, — кивнул тот.

— А там что?

— Поищем счастья, а как не найдем, пойдем дальше, в Краков…

— Аж пока не сдохнем где-нибудь от какого-нибудь головореза, и ни одна душа о нас не пожалеет…

— Как по мне, — пожал плечами Орест — то все равно.

Принесли галушки и мед.

— Мы могли бы захватить ту лодку, — сказал Казимир, когда хозяин почапал назад.

— Могли бы, — согласился Орест и умолк: ему приглянулась стройная пышногрудая женщина, что, стоя неподалеку от дверей, рассматривала присутствующих.

— А тогда князь взял бы нас на службу, — вел свое Казимир.

— На что ему двое бродяг?

Юноша не отрывал взгляда от женщины, аж замер. Странно она тут выглядела — словно цветок среди навоза. Наряжена в обычную крестьянскую одежду, сорочка глубоко распахнутая у пазухи, и красные шиповниковые бусинки свободно колыхались, словно на спелых плодах. Русые волосы буйно спадали волнистыми прядями на плечи, изрядно маня глаза захмелевших гуляк…