Роберт Фаббри - Веспасиан. Павший орел Рима

Калигула с видимым отвращением вытер слюну с руки о волосы Клавдия и что-то крикнул ему в лицо. Расслышать слова из-за шума было невозможно. Клавдий немедленно вскочил на ноги и бросился бегом из ложи. Германцы тотчас расступились, пропуская его, и он исчез настолько быстро, насколько позволяли ему больные ноги. Сабин не сводил глаз с Калигулы. Тот переключил внимание на Ирода Агриппу и что-то ему крикнул. Агриппа, подобострастно кланяясь, попятился из ложи. Калигула рассмеялся, откинув голову, и тут же, к великому восторгу зрителей, изобразил, как раболепно иудейский царь только что покинул императорскую ложу. Вдоволь позабавившись, он вышел из ложи сам, шлёпнув при этом Херею по мягкому месту.

От Сабина не ускользнуло, как напрягся трибун, как потянулся к рукоятке меча. Впрочем, его рука застыла на полпути. Перехватив взгляд Клемента, Херея шагнул к нему и встал рядом. Но, даже когда он вместе с Корнелием последовал за Калигулой к лестнице, пальцы его продолжали нервно сжиматься и разжиматься. Перед тем как выйти из ложи, Клемент на миг встретился с Сабином взглядом. Он прошёл мимо телохранителей-германцев. Половина их последовала за ним, чтобы перекрыть лестницу, пока по ней поднимался император со своей свитой. Старший консул ощупывал разбитое лицо под неусыпным взглядом восьмерых германцев, оставшихся охранять императорскую ложу.

Всё шло по плану.

Сабин повернулся и зашагал по последнему ряду зрительских мест, к воротам, на которые ему указал Клемент. Закрыв лицо шейным платком, он костяшками пальцев постучал в деревянную дверь. Засов тотчас отодвинулся, и дверь слегка приоткрылась. Сабин заглянул в тёмную щель и встретился взглядом с центурионом преторианской гвардии.

— «Свобода», — прошептал он.

Едва заметно кивнув головой, центурион отступил назад и распахнул дверь. Сабин вошёл внутрь.

— Сюда, господин, — произнёс второй центурион и тут же повернулся к вошедшему спиной. Его товарищ закрыл дверь на задвижку.

Сабин последовал за центурионом по мощёной дорожке, которая плавно взбиралась на Палатинский холм. Сверху доносились звуки траурной музыки. За спиной ритмично цокали подкованные сандалии центуриона, шедшего сзади.

Через три десятка шагов они оказались на вершине холма. Слева от себя Сабин увидел две центурии воинов в туниках и тогах, застывшие рядом с юными греками, репетировавшими меланхоличный гимн перед некогда великолепным фасадом дома Августа. Ещё недавно это архитектурное сооружение сочетало в себе изящество и величие. Увы, теперь оно было изуродовано пристройками, добавленными по прихоти Калигулы.

Одна уродливее и вульгарнее другой, пристройки каскадом спускались вниз, к подножию холма, к храму Кастора и Поллукса, который — подумать только, какое кощунство, даже если люди опасались высказать это вслух, — теперь служил вестибюлем для всего дворцового комплекса. К ближайшей из этих пристроек и вёл Сабина незнакомый центурион.

Достав из-за пояса ключ, центурион открыл замок на массивной дубовой двери и бесшумно её распахнул. Петли были заранее густо смазаны гусиным жиром. Открылся вход в просторный коридор.

— Направо, господин, — сказал Сабину провожатый, пропуская его вперёд. — Мы останемся здесь, чтобы не пустить никого, кто пожелал бы следовать за тобой.

Сабин кивнул и переступил порог. В коридоре было светло. Солнечный свет проникал в него через окна по обеим сторонам. Вытащив из ножен меч, он спрятал его под плащом, затем достал из-за пояса кинжал и зашагал вперёд. Его шаги гулким эхом отлетали от голых оштукатуренных стен.

Сделав несколько десятков шагов, он услышал из-за левого поворота голоса и ускорил шаг. Снизу, со стороны театра, донёсся новый взрыв смеха, сопровождаемый аплодисментами. Сабин приблизился к повороту. Голоса теперь звучали ещё ближе. Он поднял меч, чтобы, как только обогнёт угол, нанести удар. Резко свернув влево, он прыжком бросился вперёд. Казалось, сердце вот-вот вырвется из груди. В следующее мгновение раздался пронзительный крик, и он увидел перед собой пару испуганных глаз и длинный нос, с кончика которого капали склизкие капли. Впрочем, крик тотчас оборвался, застряв в горле Клавдия. Тот в растерянности несколько мгновений смотрел на острие меча, затем на Сабина. Шагавший с ним рядом Ирод Агриппа в ужасе застыл на месте.

Сабин отпрянул назад. Он дал Клементу слово, что не тронет Клавдия.

— Убирайтесь прочь, вы оба! — сдавленно крикнул он.