Роберт Фаббри - Веспасиан. Фальшивый бог Рима

— Ты прав, — заметил Магн. — Он тебя и впрямь не жалует.

— Да чтоб его! — отмахнулся Веспасиан, поднимаясь по ступеням резиденции. — Я протянул ему оливковую ветвь примирения, он отказался её принять. Если ему хочется быть моим врагом, что ж, пусть он им будет.

— Будем надеяться, что тебе не придётся об этом пожалеть.

— Квестор, хвала богам, ты вернулся! — воскликнул Квинтиллий, секретарь Веспасиана, и бросился ему навстречу, как только тот вошёл в атрий.

— Что происходит, Квинтиллий?

— Последние три дня евреи дерутся между собой. По всему городу их погибло уже несколько сот человек.

— Но где же Марций Фест и его солдаты?

— Пока ему удалось лишь оцепить еврейский квартал, чтобы беспорядки не выплеснулись за его пределы.

— Пусть немедленно доложит обстановку. И пошли за лекарем, чтобы тот обработал мне рану.

— Мы сумели погасить большую часть пожаров. Но кое-где они ещё продолжают полыхать, в кварталах, захваченных смутьянами, — докладывал Фест, держа масляную лампу так, чтобы лекарь в тусклом вечернем свете мог лучше рассмотреть рану. — Их несколько тысяч, но мы сумели окружить их на восьми улицах в еврейском квартале. Они построили баррикады, которые я намерен взять штурмом завтра на рассвете.

— То есть ты понятия не имеешь, с чего всё началось? — спросил у Феста Веспасиан — вернее, процедил сквозь зубы, пока врач обрабатывал рану уксусом.

Фест покачал головой. Это был карьерный офицер, который поднялся с самых низов. Сейчас ему было уже где-то под сорок.

— Нет, квестор. Но, похоже, всё началось на агоре нижнего города. Там некий молодой человек постоянно выступал с проповедями, и послушать его приходило всё больше и больше людей. Я несколько раз наблюдал за ним. Он ни слова не сказал против цезаря или Рима. Поэтому я не стал его трогать, как ты мне и велел.

— Что же он проповедует?

— Не знаю, что-то про их еврейского бога. Я несколько раз слышал от него что-то вроде «искупление в конце света», но, сказать по правде, особо не прислушивался. С ним всегда рядом молодая женщина с двумя детьми, но она молчит.

— Кажется, я тоже пару раз видел его до отъезда в Сиву. Ты знаешь, кто он такой? — спросил Веспасиан и поморщился.

Это врач начал накладывать ему на плечо швы.

— Знаю лишь то, что примерно месяц назад он прибыл сюда с торговым судном из Иудеи.

— А за чем плыло это судно?

— За оловом, — если верить записям портового эдила.

— Оловом? И оно всё ещё в порту?

— Согласно записям, оно покинуло порт на следующий день после начала беспорядков.

— Понятно. Завтра первым делом разгоним смутьянов, а потом отыщем этого проповедника. Если всему причиной он, я отправлю его наместнику, чтобы тот повесил его на крест. Квинтиллий!

— Да, квестор? — тотчас откликнулся на его зов секретарь.

— Завтра меня будет спрашивать еврей по имени Иосиф. Я должен видеть его, как только он придёт.

— Да, квестор.

— И ещё, разыщи ту женщину, что приходила ко мне, Флавию Домициллу. Как только мы утихомирим евреев, я хотел бы пригласить её завтра на ужин.

— Да, квестор. Что-то ещё?

Тем временем врач взялся зашивать разорванное бедро. Дёрнувшись от боли, Веспасиан сделал знак секретарю, что тот свободен. Квинтиллий отвесил поклон и удалился.

— Спасибо, Фест. Ты всё сделал правильно. Возвращайся к своим солдатам. Я с первым лучом солнца приду оценить ситуацию, прежде чем вы начнёте штурм баррикад. Арестуй еврейских старейшин и приведи их сюда, чтобы они объяснили мне поведение своего народа. Хочу знать, заслуживают ли смутьяны или нет моего милосердия.

Ещё толком не рассвело, а облачённый в форму Веспасиан уже шагал через атрий, горя желанием подавить мятеж, чтобы затем с чистой совестью приступить к соблазнению Флавии Домициллы.

Магн ждал его, усевшись на край канцелярского стола.

— Доброе утро, господин. Как самочувствие?

— Думаю, такое же, как и у тебя, — ответил тот, потирая забинтованное бедро. — По крайней мере, плечо больше не дёргает. А что подняло тебя в такую рань? Мог бы и не приходить.

— Ага, и пропустить хорошую уличную драчку. Большое спасибо. Или ты забыл, что я служил в городских когортах? Как же мы любили, когда болельщики после скачек устраивали потасовки. Потому что других драк просто не было. Зато какое удовольствие, если только нам не выпадало утихомиривать «Зелёных». В этих случаях приходилось придерживать этих буянов кулаками. Ну, ты понял, о чём я.