Борис Акунин - Трезориум

— Только на картинке видал.

— Крякня. Вроде картошки мягкой. Давай теперь за Хамовники. Чтоб нам с тобой туда вернуться.

И за это тоже нельзя было не выпить.

— Третья, — предупредил Рэм.

Всё вокруг начинало слегка подплывать. Он засмотрелся, как под низким потолком грациозно покачивается сизый табачный дым.

— Опля, — сказал вдруг Жора. — Фуражку надел. Быстро!

И сам цапнул с ящика свою кубанку. Смотрел он в сторону двери.

Обернувшись, Рэм увидел, что она распахнута. В проеме — силуэт командира, затянутого в портупеи, и, кажется, с повязкой на рукаве. Сзади двое в ушанках, с автоматами.

— Оставаться на местах! — зычно крикнул вошедший. — Спокойно, товарищи. У кого документы в порядке, отдыхайте дальше.

— Комед… комендантские, — прошептал Уткин. Язык у него слегка заплетался. — А мы с тобой не отметились, не загре… зарегистрировались. Валить надо. Но сначала, чтоб добро не пропадало… — Он приложился к графину, подергал кадыком. — Теперь слушай мою команду. По-пластунски. За мной!

Они сползли с табуретов на каменный пол, благо темно. Работая локтями и коленками, двинулись к стойке, за которой ушлый разведчик давеча углядел второй выход.

— На губе пускай фраера сидят, а нас не возьмешь, мы из Кронштадта, — довольно сказал старлей за дверью, помогая Рэму подняться. — Держись Уткина, заманденыш. С ним не пропадешь.

Коридорчиком они вышли к пропахшей мочой лестнице, поднялись по ступенькам, толкнули тяжелую дверь.

— И свобода нас примет радостно у входа! — продекламировал топавший сзади Рэм. Ему было хорошо, весело.

Он шагнул из мрака в ярко освещенный двор — и наткнулся на застывшего Жору.

— Документы, — раздался строгий голос.

Еще один офицер, капитан. Рядом двое солдат с ППШ наперевес. Все трое с красными повязками.

— Красиво работаете, комендатура, — зло сказал Уткин. — В клещи берете? А может, мы с корешем отлить вышли? На это тоже документ нужен?

— Предъяви, потом отливай. — Капитан протянул руку. — Ну!

— Баранки гну! Подождешь, пока разведка нужду справит. — Жора потянулся к ширинке, будто собрался расстегнуть пуговицы. — Рыло отвороти, комендатура. Или интересуешься на мой кряк поглядеть?

Зачем он так, в панике подумал Рэм. Все равно ведь попались, а он еще хуже делает!

Лицо капитана налилось бешеной краской.

— Да вы, старший лейтенант, лыка не вяжете. Позорите звание офицера! Снять ремень, сдать оружие, руки за спину! Живо!

И положил руку на кобуру.

— Крысюга… — Жоре было трудно говорить, он рванул воротник. — У меня оружие — немца бить… а не по тылам форсить… Гнида мордатая…

Он схватил комендантского за отвороты шинели, рванул на себя, тряхнул. Со старлея слетела кубанка, с захрипевшего капитана фуражка.

Один солдат ткнул Уткина дулом автомата под ребра, второй замахнулся прикладом — двинуть по стриженому затылку. Рэм не задумываясь, рефлекторно, провел два хука, справа и слева. Без замахов, времени на которые сейчас не было. Тренер учил: главное — скорость и точность удара, сила — дело десятое. Левый патрульный, отоваренный в подбородок, крутанулся вокруг собственной оси и выронил автомат. Правый получил прямую плюху в нос и, должно быть, ослеп от боли — глаза закатились кверху. Уткин же хрустко вмазал капитану лбом в переносицу и отшвырнул бесчувственное тело.

— Полундра! — крикнул он. — Драпаем!

Подхватив упавший вещмешок, Рэм со всех ног дунул за приятелем из двора. Нападение на караул — это стопроцентный трибунал.

— Врешь, не возьмешь Чапаева! — радостно орал на бегу разведчик. Вернулся за кубанкой, пнул ногой солдата, нагнувшегося за автоматом. Кинулся догонять.

— Кряк вам в грызло, а не Жорку Уткина!

Они вылетели в переулок, почти сразу нырнули в гулкую подворотню, протопали через пару дворов и остановились только за поворотом.

— Это ты виноват… — Уткин тяжело дышал.

— Я?!

— Тебя просили, как человека. Больше трех не давать. Сказал бы «Лычково-Винница», и порядок. Видишь, психанул я… Да ты и сам нажрался. «Не пью».

Если Рэм и был пьян, то от встряски и ужаса совершенно протрезвел.

— Что нам теперь будет? — тоскливо спросил он. — На кой ты орал, что ты Жора Уткин?

Старлей беспечно махнул рукой.

— Крякня. Капитан постыдится начальству докладывать. Втроем не смогли двоих взять. Его за такое на передовую отправят. Скажи лучше, ты где так махаться научился?

— Я же говорил. У меня первый разряд по боксу.