Сергей Алексеев: Роковой срок

Однако племенные князья, лишенные рассудка, не осознавали своей вины, а потерявшие совесть, стыд и с ними честь, будто рабы, выпав из своих носилок, ползали перед государем и молили его позволения продать коней и оружие персам. Де, мол, так и быть, мы заплатим тебе таможенную и торговую пошлины.

Позрев на них и послушав, Ураган понял, что эти вельможные сары чумны – так называли безумных, коих нельзя было покрывать смертной пополомой, а следовало помещать в черные шатры, называемые чумами, и содержать там, покуда не возвратится рассудок.

Беззаконные были ненаказуемыми!

Государь отнял лошадей и оружие для ополчения, самих же князей отправил под охраной в их земли с наказом посадить в чумы, а княжеских людей взял к себе в ополчение. Дарий услышал об этом и загоревал, что не будет у него теперь конницы, а на ослах сарские великие просторы не завоевать, и вздумал уйти в свои земли. Но, алчный, прежде захотел взять отступные с Урагана и вызвал его на переговоры. Поставил на берегу голосистого мужа, а сары на своей стороне глашатая и стали разговаривать.

– Не вступлю в твои пределы, если дашь мне по двадцать золотых монет на каждого воина, – сказал Дарий.

Сарская казна была богата, да и старейшины родов скорее бы дали откуп, чем давать людей в ополчение, и, пожалуй, собрать столько жира не составляло труда, но сары не привыкли откупаться от супостата либо платить ему дань.

– Мы сами берем с врагов своих! – ответил Ураган. – Нам легче воевать с тобой, чем изменить своим нравам и обычаям.

Дарий понял, что жиром с Сарского Владыки не получить, но все равно взять что-то надобно, и потому говорит:

– Отдай моих людей, которых вы прежде полонили и поработили! Добавь к ним столько же своих, и тогда я уйду.

В рабстве персы были, поскольку сары много лет владычествовали в их землях, однако пленники уже состарились и не желали возвращаться в родные земли, где ждала нищета. Здесь же хозяева докармливали их и заставляли исполнять малую сидячую работу.

– За пленниками пусть придут их родственники! – прокричал глашатай на другой берег. – А по нашему обычаю, своих людей мы не отдаем никому, ибо они вольные. Захотят, так пусть сами идут!

– Ты мне уже дважды отказал! – говорит на это Дарий. – Откажешь в третий раз, пойду войной и полоню всю твою страну!

– Отказываю, потому что требования твои претят нашим обычаям. Не могу я пойти против своего закона!

– Каков же твой закон?

– Совесть!

Дарий же не ведал подобного закона и долго совещался со своими подручными, пытаясь выяснить, в чем его суть. И когда сведущие люди растолковали, он и говорит:

– Добро! Мое третье требование не претит вашему обычаю. Слышал я, у тебя есть дочь, прекрасная Обава. Отдай мне в жены? Возьму ее и уйду с миром.

Все мог предвидеть Ураган, но только не это, и застонало отцовское сердце. Воевать с персами – войска нет и ополчение еще не собрано, да уж так повелось в Сарском государстве, что война и зима всегда некстати.

Дарий же почуял смятение государя и стал наседать.

– Я персидский царь, – объясняет он. – А цари по вашему обычаю сами берут невест и не ждут, когда девы их огласят по любви и согласию. Так что нужна только твоя воля.

– Не будет тебе моей воли, – шепотом промолвил Ураган, однако глашатай услыхал и повторил громогласно:

– Не будет тебе моей воли!

А ветер принес с того берега:

– Тогда я сам возьму и жир твой, и людей своих, и твою дочь!

– Испытай счастье!

Сарский Владыка вздыбил бич над Дунавь-рекой и щелчком утвердил свое слово.

Обиженный Дарий стал строить переправу через реку, а Ураган скоро пошел по своим окраинным землям и начал созывать народ в ополчение. Без великой войны вот уже два поколения выросли, сары отвыкли от ратного дела, от доспехов и боевого порядка, но самое дурное, утратили любовь к оружию и все куфьи, заложенные в землю дедами, давно откопали, отковали мечи и продали их заморским купцам. А новые, что сами зарыли, еще не дозрели и сырые.

Мало того, привыкнув к жирной жизни, редко кто по своей воле вставал в ополчение. В прошлые времена первыми поднимались довольно пожившие сары, ибо знали, что в начале всякой войны велики потери, и жертвуя собой, они берегли своих молодых родственников, которым доставалось победное завершение и возвышенный дух. Ныне же сары старшего возраста затяжелели и для войны не годились, а которые помоложе еще не вкусили всех радостей вольготной богатой жизни и потому умирать от персидских мечей не желали и сами стали прятаться в степи да прятать своих паров и дев, поскольку они на равных с мужами шли в ополчение. Иные же ссылались на немоготу и болезни, иные норовили откупиться, предлагая взамен себя золото, коней и рабов. Но были и такие племенные князья, что без всяких хитростей и вовсе отказывали государю: мол, наши земли далеко от Казара, Дарий к нам не придет, так что же мы станем отдавать тебе своих сыновей, дочерей и внуков? Пусть дают те, кто на пути у персов окажется!