Сергей Алексеев: Роковой срок

И лишь внук, достигнув зрелых лет, в последний раз доставал дедову кладь и выковывал куфский меч.

А еще государевы воины отличались тем, что носили черные одежды, как знак готовности к смерти, и волчьи островерхие шапки, которые так и назывались – скуфейчатые. Ломать их было не положено ни перед кем, даже перед вечевыми старцами и государем; снять головной убор с ратника можно было лишь вместе с головой. Чаще всего иноземцы сталкивались не с сарами, большую часть теплого времени кочующих в глубине степей, а со Скуфью, и потому именовали так весь народ и само государство. А когда их поправляли, говоря, мол, так зовется всего лишь войско, у народа же иное название – сары, то несмысленные заморские гости, дабы выказать уважение и не ошибиться, достигали обратного, называя их сарскими скуфами, а еще хуже – саврами. Или вовсе царскими, ибо это было им понятнее.

У государя в то время не было Скуфи под рукой, ибо племенные князья, разжирев и не зря опасности, давно уже не приводили отроков на службу, говоря: мол, на что тебе, брат, дружина, коли мы торгуем со всем миром и нет у нас врагов? Дескать, чад мужского пола и так рождается мало, чтоб тебе отдавать. Кто же станет управлять родовыми землями, охранять табуны и стада, если мы всех здоровых паров сведем Урагану в потешное войско?

Они считали, что раз нет угрозы войны, то Скуфь служит лишь для потехи государя. В самом же деле эти сары потеряли не только совесть, но и стыд, который считался оберегом совести и был сущ, как брат и сестра.

Когда же Дарий перешел Горло Черемного моря, вся сарская земля всколыхнулась, но не от страха перед многочисленным вражьим войском и не от страстного желания встать на защиту отчины; персидский царь, прознавший о нынешних нравах саров, разослал во все стороны своих гонцов с вестью: мол, войско у меня пешее, конница совсем мала, воины едут верхом на ослах и мулах, и кто продаст мне лошадей, в земли того племени я не пойду. Торговать было выгоднее, чем воевать, и потому те сарские племена, что давно отделились и жили сами по себе, сказали: мол, нет нам дела до богатого Сарского государства, пусть защищаются, как хотят, а мы лучше продадим Дарию коней.

И стали спешно сгонять ему табуны, продавая даже племенных кобылиц, дабы опередить коренных саров. Те же, видя, как презренные окраинные племена, вчерашние наемники, готовые трудиться за малую плату, ныне отнимают у них жир – а Дарий платил щедро, не позрев грозящей им опасности, погнали свои табуны персам.

Ведь не зря же говорят, что человек или целый народ, не имевший либо утративший совесть, вместе с нею лишается не только стыда, но и разума, ибо одно без другого не суще.

И тогда Ураган воспользовался правом двенадцатиколенного бича, поскольку не зря всюду носил его с собой. Когда народ терял совесть и разум, становясь беззаконным, то, подобно безвольному рабу, не слышал слова и внимал лишь бичу. Взяв с собой верную городскую и степную стражу, присовокупив к ним подручных и паров своего рода, государь поскакал на перехват табунов, которые гнали в полуденную сторону навстречу Дарию.

Если бы его войско с ослов и мулов пересело в седла стремительных сарских коней, то не прошло б и двух месяцев, как персы очутились бы на берегах Азара. Добро, что безмудрые племенные князья, вздумавшие продать своих лошадей супостату, не могли ездить верхом и потому, возлежа в кибитках и носилках, двигались медленно.

И все же далеко ушли: Ураган настиг беззаконных уже на переправе сарской реки Дунави. И пригнали они на берег не мало – сто тысяч лошадей, да привезли еще столько же мечей, секир и топоров. А персы уже подошли с другой стороны и теперь вели торг. Видя столько многоценного и необходимого товара, Дарий не скупился, ибо знал, что потом вернет свой жир сторицей, когда завоюет сарскую землю, но утратившие совесть племенные князья и ярые мужи хотели получить больше и не уступали в своей цене.

Государь со своим малым войском отрезал беззаконных от реки, угнал в степь и там учинил расправу.

У саров не было обычая лишать жизни своих соплеменников, независимо от их провинности, ибо все они считались божьими внуками, и, поднявши руку на них, Ураган бы поднял ее на Таргу и Тарбиту, чем возмутил бы землю и небо. Всякий сар, сознающий себя родственником богов и осознавший тяжкую вину свою, сам покрывался черным покровом и творил под ним вено, рассекая запястье мечом и выпуская кровь.

Это был единственный способ спасти славу своего рода и собственную душу, отправив ее в подземные чертоги Тарги, если это была женщина, или в небесные к Тарбите, если мужчина.