Олег Яковлев - На златом престоле

Добро Любавино и саму вдову Мстислав отправил под охраной в Луцк, сам же изготовился к осаде. Снова назревала ратная гроза.

Вскоре в Галич из Киева от Долгорукого прибыл вооружённый до зубов отряд дружинников.

Шли плечистые добры молодцы, везли на обозах доспехи и оружие, впереди всех гарцевал на огромном вороном коне исполин в княжеском кафтане и багряном корзне с фибулой. Меч в обитых сафьяном ножнах висел за правым плечом на портупее, на шее блестела золотая гривна в три ряда. Борода у незнакомца была узкая и длинная, черноватая, а очи серые и холодные. Внушительный вид имел вершник. А как спустился с коня у ворот терема, как прогромыхал сапогами с боднями по ступеням крыльца, как распахнул дверь в горницу ударом пудового кулака, жутковато сделалось многим собравшимся у Ярослава боярам.

— Вот, князь Ярослав. Послан тестем твоим, Юрием Долгие Руки, к тебе на службу, — пробасил великан, протягивая Ярославу грамоту с печатью.

«Служивый князь. Наподобие Берладника. Удела не имеет, вот и служит другим за хорошие гривны», — думал Ярослав, разворачивая харатейный свиток.

Долгорукий опять издевался, глумился над зятем. Не взял, мол, Ярослав, в прошлое лето Луцк. Верно, дружина у тебя мала и слаба. Вот потому посылаю тебе добрых ратников из Пинска, Турова да Клецка. Ведёт их Святополк Юрьич, сын Юрия Ярославина, такого же безудельного горемыки. Так ты бы, зятюшко, пригрел родственничка сего. Станет сей Святополк служить тебе верно мечом своим харалужным. И добавил особо: клялся Святополк княгиню Ольгу, дщерь возлюбленную мою, ото всех бед боронить.

— Сколько у тебя ратников, князь? — спросил, прочитав тестево послание, Ярослав.

— Пятьдесят человек. Да ты на число не гляди, у мя кажен вой троих стоит! — возгласил Святополк, грузно садясь на жалобно скрипнувшую лавку.

Зашушукались бояре, закачали головами. Неспроста, чуяли, явился в Галич этот великан. Видно, ратная страда грядёт.

— Что ещё велел передать князь Юрий? — спросил Ярослав.

— Велит тебе, совокупив дружину и полк, на Владимир идти. Сам он выступил уже со Владимиром Андреичем, сыновцом [197] Сыновей — племянник со стороны брата. своим, вместях. И батюшко мой, Юрий Ярославич, с ими.

— Вот как. Что же, помыслить нам надо. Говорите, бояре, что думаете?

Поднялся Молибог.

— Идти надоть. Иного нет. Много лиха на Волыни Мстиславка творит. Недобрый он сосед.

— Давно воду мутит! — выкрикнул ГЦепан.

— Проучить надоть его! — шумели другие бояре.

— Тогда вот что, — объявил Ярослав. — Будем дружину готовить, выступим. И с князем Юрием станем гонцами пересылаться, чтоб ко Владимиру вместе всем подойти. Левое крыло ты, князь Святополк, под своё начало возьми. На правом крыле ты, Коснятин, главным будешь воеводой, ну а ты, Тудор Елукович, в челе рати станешь. Тако и порешим.

...Опять спешили гонцы, собирались в Галиче ратники, грузили на обозы кольчуги, шишаки, оружие. Весельем, гамом наполнился княж двор. Будто не на войну собирались, а на праздник весёлый, на свадьбу княжескую или боярскую.

На Подоле кипела работа. Ковали кузнецы мечи, наконечники копий, изготовляли добрые щиты.

Воевать не хотелось. Не иначе, как с раздражением вспоминал Ярослав тестя. Впрочем, Мстислав тоже был хорош. Одно радовало галицкого князя: ограбив княгиню Любаву, лишился Мстислав расположения короля Гезы. И надо было теперь, не теряя времени, постараться добиться союза с венграми. О том толковал Ярослав вечером с Избигневом.

У молодого Ивачича недавно умер отец. Угас, как свеча, тихо и медленно, старый Иван Халдеевич, завещал сыну Свиноградские волости свои, посетовал перед кончиной, что не дождался сыновней свадьбы, да на том и почил. Избигнев ходил в чёрном платне, скорбел, видно, но Ярославовы слова выслушал со вниманием, отмолвил тотчас:

— Позволь, княже, сам я в угры отъеду. Побаю и с Гезой, и с королевой Фружиной, и с вельможами многими. Ведаю их ещё с той сечи на Сане. Ты прав, еже оторвём угров от Мстислава, польза будет земле Галицкой.

Уехал Избигнев, приспела пора и ратникам галицким выступать в поход. Тем паче что Долгорукий торопил, слал гонцов одного за другим.

...Войска встретились у Свинуша леса, простирающегося на Волынских холмах. Зеленели дубравы, на полях созревали колосья спелой пшеницы, рядом ячмень шуршал волнами под порывами ветра. Солнце нещадно палило. Здесь, на этих холмах, зарождалась Луга — узенькая, но многоводная речушка, на которой ниже по течению и стоял город Владимир. До него ещё немало надо было пройти вёрст, но дорога была ровной и гладкой. Не узкие и крутые Подольские каньоны, а пологие линии холмов простирались вокруг, да леса зелёные шумели листвой могучих исполинов — дубов, полные живности. Кое-где отливали синевой озёра с чистой ледяной водой.