Александр Архипов - Бог с нами, братья!

— А вот мне про братьев ничего сказано не было, — ответил Шуба и попросил заглушить двигатели, чтобы можно было поговорить с базой.

А «база» долго не думала. «База», проанализировав ситуацию, сказала голосом Белого, перекрикивая рёв УАЗовского двигателя:

— Хрен с ними Шуба, группой захвата командуешь ты, а братья пусть прикрывают.

Вертушка высадила мою группу, как и было запланировано, на другом склоне горы. Нас, конечно, было слышно и видно пока МИ-8, сделав крутой вираж, не залетел на противоположную сторону. Ну, полетели куда-то русские и полетели. Приземлились чисто, площадка была хоть и не большая, но относительно ровная. Выгрузились, присели, пока вертушка, скашивая потоками воздуха ковыль, не поднялась на нужную высоту. На базу она возвращалась другим маршрутом. Мы со Зверем осмотрелись в ночные бинокли, прикрылись плащ-палаткой и развернули карту. До кошары было приблизительно три километра, но нам нужно было подняться ещё выше. Связались поочерёдно с Белым и Шубой. Сверили часы и уточнили начало операции. Двое ребят пошли в дозор, а через пять минут двинулась вся группа. Шли относительно быстро. Ранцы не брали, только самый необходимый боезапас, который разместился в самодельных «лифчиках». Через полтора часа вышли на другой склон, осмотрелись, сверили маршрут по портативной рации с дозором и начали аккуратно спускаться к кошарам.

Уже посветлело небо, когда целая колонна бронетехники с почти ротой солдат на броне, остановилась у подножья горы. Первой в предрассветную тишину убежала группа захвата. Потом, разворачиваясь в три широкие цепи, начали свой медленный подъём сначала люди Музаффара, а затем два взвода роты обеспечения базы. В цепи солдат афганской народной армии, рядом с Музаффаром, шёл и подполковник Белкин со своим радистом. Шли, не особо скрываясь, даже с разговорами. Их цель была отвлечь и дать возможность работать группе захвата.

Неожиданно Музаффар поднял руку и что-то громко сказал своим людям. Цепь афганских солдат остановилась. Шедшая за ними в ста метрах цепь наших, остановилась тоже.

— Это, что за фердибобели, Музаффар? — удивлённо спросил Белый, озираясь по сторонам и передёргивая затвор АКСа (автомат Калашникова складывающийся).

— Извини друг, я должен. Я памятью отца поклялся. У того человека, который мне место показал, здесь сын. Он просил сказать ему, чтобы тот сдался. Что отец заберёт его. Я пойду. Плохо не будет, я знаю, что сказать. Верь, друг, — спокойным голосом сказал Музаффар, отдавая свой автомат, рядом стоящему солдату.

Белый молча утвердительно кивнул и по радиостанции приказал взводным оставаться на месте до особого распоряжения. Потом взял бинокль и стал наблюдать, как не спеша и не скрываясь, Музаффар поднимался к глинобитным, длинным, небольшой высоты строениям кошар. Где-то в одной из этих трёх находились пленники. А вот где стрелки, будет ясно через считанные минуты. Вдруг афганский майор остановился, выпрямился. Видно заметил какое-то движение. Потом поднял обе руки вверх и стал что-то кричать в сторону построек. Вниз Белому доносились обрывки фраз, но было понятно, что Музаффару не отвечали. Наступила пауза. Постояв, майор опять начал движение вверх. Остановился. Поднял руку с биноклем к лицу и тут… Выстрел. Музаффар медленно, как бы не веря случившемуся, опустился на колени и завалился на бок. Через секунд десять раздался взрыв ручной гранаты, затем ещё один и две короткие очереди. Из первой кошары повалил густой белый дым.

С горки нам очень хорошо было видно происходящее. Мы видели, как наша группа ещё по «серому» утру просочилась именно к той кошаре, которая нужна. Место определил наш следопыт Донец. Он нашёл несколько свежих «харчков» от жевательного табака на дорожке к воротам. И ребята правильно заняли позиции. Мы видели, как отделившись от цепи, героически пошёл на «амбразуру» Музаффар, как кричал что-то вдохновенно. Наблюдали, как внимательно слушал его молодой «дух», стоя на одном колене за углом постройки, разглядывая в прицел итальянской снайперской винтовки. Я до конца не верил, что этот, по сути мальчишка, нажмёт на спусковой крюк. Поэтому и не давал своему снайперу «добро» на выстрел. Но нажал, засранец. Тут же полетела ему под ноги РГД (ручная граната), точно брошенная Боцманом. Следующую гранату бросил в открытую дверь строения Шуба. И не успели ещё горячие осколки пробить чужие грудные клетки и глинобитные стены, а дымы заполнить всё свободное пространство, как Донец и Звон просочились внутрь и двумя короткими очередями закончили дело.